– Ну, она выразилась не совсем такими словами, но примерно это она и сказала.
– А что за причина у Ульрики?
– С ней разговор был короткий. – Анн-Бритт налила стакан воды. – Она просто сказала, что не хочет больше приходить.
– Замечательно. – София повернулась и направилась к своему кабинету. – Так у меня, значит, сегодня выходной?
Анн-Бритт отвела стакан от губ, улыбнулась.
– Да, но он, может, вам пригодится. – Она налила еще воды. – Делайте, как я. Когда мне скучно, я решаю кроссворды.
София развернулась, вошла в лифт и поехала вниз. Вышла на улицу, двинулась по Санкт-Паульсгатан на восток.
На Белльмансгатан она повернула налево, миновав кладбище Марии-Магдалены.
Метрах в пятидесяти она увидела женщину. Что-то очень знакомое было в широких округлых бедрах и в том, как она ставила ноги носками навыворот.
Женщина шла, опустив голову, словно ее придавила какая-то тяжесть. Седые волосы стянуты в узел.
София, покрывшись холодным потом, ощутила, как свело желудок, и остановилась. Женщина свернула за угол, на Хорнсгатан.
Картины памяти трудно восстановить. Обрывочные.
Больше тридцати лет ее второе «я» сидело в ней глубоко вонзившимися осколками – вдребезги разбитое другое время, другое место.
София двинулась с места, ускорила шаги и почти побежала к перекрестку, но женщина уже скрылась из виду.
Самолет из Сен-Тропе приземлился вовремя. Регина Седер, слишком легко одетая, сошла по трапу. В Швеции оказалось холодно, за окном лил вгоняющий в тоску дождь, и Регина на миг пожалела, что прервала отпуск.
Но когда мать позвонила ей и сказала, что ее хочет видеть полиция, Регина сочла разумным вернуться домой. И, несмотря ни на что, надо жить дальше. Хорошо бы получить должность в Брюсселе.
Регина знала, что много работать – лучший способ преодолеть кризис, она уже делала так. Другие, возможно, назвали бы ее бесчувственной, но сама она считала себя рациональной. Только неудачники предаются горю, а неудачник – это последнее, чем ей хочется быть.
Регина прошла зал прилета, забрала багаж и вышла к стоянке такси. Когда она открывала дверцу машины, у нее зазвонил телефон. Прежде чем ответить, она забросила сумку на заднее сиденье и влезла следом:
– Свавельшё, Окерсберга.
Номер не обозначился, и Регина предположила, что это та женщина из полиции, которая звонила несколько дней назад и говорила с матерью. Разговор был насчет Сигтуны и одноклассников Регины.
– Это Регина, я слушаю.
В трубке раздалось потрескивание, а потом послышался такой звук, словно кто-то плескался в воде, что тут же отдалось воспоминанием о Юнатане и несчастье в бассейне.