Снежные собаки легко несли сани по промерзлой целине и вскоре вымахнули на самый верх, остановившись почти вплотную к низким, грубо отесанным колоннам, выстроившимся на макушке холма идеальной окружностью.
Бин с Урсой уложили собак с подветренной стороны сооружения, выдав каждой по огромной кости из хранившегося под задним сиденьем запаса. И только потом помогли ведущей выбраться из саней.
Узкие щели между колоннами служили одновременно и дверьми, и источником света, но лишь днем. Ночью тут царила тьма, непроглядная для всех, кроме одаренных. Пока подручницы доставали факелы и необходимые для ритуала принадлежности, Аркстрид шагнула внутрь и прикрыла глаза, рассматривая духовным зрением хорошо знакомый храм. Все внутри него было пропитано силой, и потому Аркстрид легко различала каменный алтарь, стоящий точно посредине просторного помещения с выбитыми на колоннах астральными знаками и старинными рунами. Высотой в половину человеческого роста и шириной примерно пять локтей камень напоминал гигантскую чашу своей идеально круглой и слегка вогнутой поверхностью.
Несмотря на то что всю последнюю пятицу в долине бушевали метели, пол храма, выложенный грубо тесанными плитами, как всегда, оставался сух и чист. Такова уж загадочная особенность старинного круга, всё постороннее: – снег, дождь, пыль и даже насекомые – не может преодолеть невидимой преграды. Да и звери никогда не прячутся от непогоды под его надежной крышей.
– Начинать? – просто для порядка спросила Бин и, получив утвердительный кивок, принялась зажигать от привезенных в жаровенке угольков пропитанные смолистым составом факелы и втыкать в отверстия, выбитые в колоннах.
Урса расставляла по краю алтаря бутылочки с зельями и свежей кровью, чаши, ритуальные статуэтки. Порядок их нахождения был давным-давно определен по рунам и многократно проверен опытным путем, а место для каждой вещицы предусмотрительно отмечено охрой.
Аркстрид достала из сумки первое зелье, усиливающее способность впитывать силу и входить в транс, и вылила в рот почти полфиала. Невольно передернула худенькими плечами: ох и горечь. Но это еще полбеды, хуже другое. После ритуала подручницы будут увозить ее отсюда замертво, и в большей мере это будет следствием принятого снадобья.
Незаметно вздохнув, ведущая сняла рукавицы – скоро ей будет жарко – и положила пальцы на край алтаря. Тонко кольнуло нежную кожу, отдалось странным теплом в позвоночнике. Аркстрид не боялась перебрать силы, хоть и шептались непосвященные про жуткие обгорелые кости, какие находят иногда на склоне. Да кому как не ей знать: наступит миг, и ее собственное тело засветится во внутреннем видении точно таким же ровным светом, как алтарь. И с того мига не возьмет больше силы ни малейшей капли.