Нику цепко держит штурвал. Только бы успеть. Дотянуть. Добраться до пахоты!
Лицо обжигает сухой жар. Ветер плавит ресницы. Успеть…
Между двумя полосами развороченной земли пламя должно захлебнуться…
Гришка стиснул зубы. Должно!
Лицо его покраснело, а глаза заслезились, словно и вправду пламя жгло щеки и дым ел глаза. Он потер их кулаком и ясно увидел, как огонь захлестнул трактор…
Котешков срывает куртку. Словно живая, она корчится на земле. Но вот падает и он сам.
Огонь набрасывается зверем.
Нику прыгает на помощь. Факелом вспыхивает замасленная спецовка.
Сбить пламя… Владимир с трудом поднимается и осыпает Нику землей.
Но земля уступает огню…
Со жгучей болью прорезаются на спине зыбкие, струящиеся крылья.
Сбросить… Владимир катается по земле.
Но крыльев уже не оторвать — они срослись с его кожей.
Владимир катается по земле. В круглых белых глазах мечутся хлеб, огонь, полоса земли…
И опять — полоса, огонь, хлеб…
Борется их борозда. Пламя, захлебываясь, отступает. Шипя, втягивает оно драконьи головы, волочит по земле бледнеющие языки…
Устало брел Гришка по колхозной улице. Хмурый, конечно, прав, ночью он без спросу гонял в ноле трактор. Зачем? Попробуй ответить! Может, хотел поучить Думитраша… Разве все объяснишь? Почему? Для чего? По какой причине? Не на уроке же…
Разве кому-нибудь расскажешь, как вдруг за твоей спиной среди бела дня встает волна огня?.. Как обжигает затылок и дыхание?.. Как руки сами тянутся к штурвалу?.. И, наконец, как дышит по утрам земля…
А он слышал, он знает — она дышит.
Но кто в это поверит? Скажут — парень с приветом. Вон даже Думитраш не слышит…
Гришка вздохнул. Их район славится героями. Рядом с бывшим селом Нэдуши́та (теперь Грибово) лежит село имени Глава́на…
Но есть, есть еще парни на этой земле! Дайте им настоящее дело, и вы найдете их в селе Виорены!..
Закинув голову, Гришка глянул в небо. И оно показалось ему землей в голубой утренней дымке, землей, которую нужно спасать немедля, потому что над белыми цветущими кронами облаков уже катится огромней пылающий шар перекати-поля!
«Тормоз на мыло не пойдет»
Дома дедушка Трифан подозвал Димку. Михуца услышал последнюю фразу:
— Собирай ребят… Председатель вызывает.
В правлении толпился народ. Дверь распахнулась, в комнату вместе с Андриешем вошел Илья Трофимович.
— Первым делом, — говорил он на ходу, — на склад заскочишь. Доски во как нужны, — и провел ребром ладони по горлу. — Да, и насчет сектантов, этих, так сказать, праведников, не забудь… Загляни-ка в дом на окраине. Почему Анна-Мария на улицу носа не кажет?