.
Метод исцеления, предлагаемый Борисом Цирюльником, основан на экспрессии, выражении травматических переживаний в той или иной форме[556], и на первый взгляд серьезно отличается от соматической терапии травмы Питера Левина, однако общего в подходах двух ученых достаточно много. Ведь прежде чем облечь травму в форму рассказа, картины, пантомимы или детской игры, вызванным ею чувствам нужно дать выход – без этого не получится воплотить травматический опыт в слова, образы или действия. А это соответствует первому этапу соматической терапии травмы, который также завершается нахождением ключевого слова или образа. Но тогда как П. Левин советует предоставить этим образам возможность развиваться самостоятельно, Б. Цирюльник рекомендует ускорить этот процесс. Это вызовет эмоции, которые пригодятся на дальнейших этапах. Б. Цирюльник, исходя из собственного опыта, утверждает, что если травмированного ребенка оставить с этим процессом один на один, воспоминания станут преследовать его подобно жутким призракам. Если же рядом с ребенком будет кто-то, с кем можно поиграть, поделиться мыслями, историями, рисунками, и кто будет отвечать смехом и слезами, детские эмоции сами собой улягутся, а неотступные образы примут новую форму. Ведь выражение трагедии в словах или действиях часто способствует ее пересмотру, метаморфозам чувств и восстановлению разрушенной самости.
У соматической терапии травм немало общего и с исцеляющим действием буддийской медитации. И та, и другая направлены внутрь – на созерцание потока произвольных мыслей, чувств и ощущений, которые предстают перед внутренним взором и тут же уносятся прочь, уступая место следующим. Джек Корнфилд, психотерапевт и мастер медитации, в книге «A Path with Heart» («Путь с сердцем», К.: София, 1997) наставляет читателей, как следует развивать внутреннюю чуткость ко всему, что происходит в организме, особенно – в зонах напряжения, которое препятствует свободному течению жизненной энергии. Под спокойным и доброжелательным взглядом мышцы в этих зонах расслабляются, и движение энергии возобновляется. Иногда этому может сопутствовать дрожь (как это описано и у П. Левина), жар, затрудненное дыхание и другие физиологические симптомы.
В процессе медитации болезненные эмоции и воспоминания о прошлом растворяются, уступая место более возвышенному состоянию и сосредоточенности на здесь и сейчас. «Что мы слышим, слушая песню страха и ярости, одиночества и тоски? Лишь то, что эти чувства не вечны. Гнев станет грустью, грусть – слезами. Слезы могут литься долго, но в конце концов выглянет солнце. Память о прежних потерях обращается к нам в песне. Наше тело содрогается, и боль утраты возвращается. Но потом броня вокруг этой раны слабнет, и в песне неизбывного горя боль, наконец, находит себе выход»