– Я ждал тебя, Симон Фронвизер, – сказал он, не оборачиваясь. – Ты мелкий пронырливый умник. Я еще тогда был против того, чтобы тебе с отцом позволили поселиться в городе, – и оказался прав. От тебя в городе одни неприятности.
– Неприятности? – Симон уже не пытался соблюдать тишину. Он быстрыми шагами направился к столу и заговорил дальше. – И от кого же в городе эти неприятности? Кто нанял солдат, чтобы убить маленьких детей, потому что те увидели лишнего? Кто распорядился поджечь склад? Кто постарался, чтобы ненависть и страх вернулись в Шонгау и повсюду снова разгорелись костры?
Симон говорил с воодушевлением. Он шагнул к креслу и рывком повернул его к себе. Потом взглянул в слепые глаза старика. Тот качал головой чуть ли не сочувственно.
– Симон, Симон, – сказал Маттиас Августин. – Ты так и не понял. Все это произошло только потому, что вмешались вы с этим жалким палачом. Поверь, я сам не хочу больше видеть, как горят ведьмы. В детстве уже насмотрелся на костры. Мне нужен был только клад, его я хотел. А во всем остальном виноваты вы.
– Клад, этот проклятый клад, – пробормотал Симон и опустился на стул рядом со стариком. Он устал, очень устал, и говорил словно в трансе. – Священник тогда в церкви намекнул мне на самое главное, но я его не понял. Он знал, что вы были последним, с кем хотел поговорить перед смертью старый Шреефогль. И святой отец говорил, что вы с ним дружили. – Симон покачал головой. – Тогда в исповедальне я спросил его, не интересовался ли кто-нибудь в последнее время участком. Он совсем позабыл, что как раз вы расспрашивали о нем почти сразу после смерти Шреефогля. Он вспомнил об этом только сейчас.
Старый аристократ до крови прикусил губу.
– Старый дурак. Я предлагал ему кучу денег – так нет же, нужно было непременно построить этот чертов приют… Хотя участок принадлежит мне, только мне! Фердинанд должен был его мне подарить. Это самое меньшее, что я ожидал от скряги. Самое меньшее!
Он схватил орех из миски и расколол его привычным движением. Осколки скорлупы рассыпались по столу.
– Мы с Фердинандом с детства друг друга знали. Вместе ходили в гимназию, мальчишками играли в камушки, потом вместе гонялись за девками. Он был мне как брат…
– На полотне в зале советов вы оба изображены посреди советников. Пример доверия и сплоченности, – перебил его Симон. – Я не задумывался об этом до тех пор, пока не увидел вас сегодня за столом с другими советниками. На картине вы держите в руках документ. И я задался вопросом, что бы это значило.
Маттиас Августин снова повернулся к свету огней перед раскрытым окном и, казалось, устремил взгляд куда-то вдаль.