Симон опустился на лавку за исцарапанный стол и крикнул, чтобы принесли пиво. На него подозрительно оглянулись двое извозчиков, которые, несмотря на раннее утро, то и дело прикладывались к кружкам. Хозяин, лысый и толстый мужчина, прошаркал к Симону и поставил перед ним пенящуюся кружку.
– Приятно вам провести время, – пробормотал он и направился было обратно к стойке.
– Присядьте, – сказал ему Симон и указал на табурет рядом со столом.
– Не могу. Клиенты, сами видите.
Хозяин развернулся, однако Симон ухватил его за рукав и мягко потянул к себе.
– Присядьте, пожалуйста, – повторил он. – Надо поговорить. Речь о вашем приемыше.
Штрассер осторожно оглянулся на возчиков – они, похоже, все равно заняты были разговором.
– Об Йоханнесе? – прошептал он. – Его нашли?
– А он, что, пропал?
Франц Штрассер со вздохом опустился на стул рядом с лекарем.
– Со вчерашнего дня. Он пошел присмотреть за лошадьми в конюшне и больше не появлялся. Удрал, видимо, сорванец.
Симон зажмурился. В трактире стоял полумрак, закрытые ставни почти не пропускали света. На подоконнике тускло дотлевала лучина.
– Как долго уже Иоганн у вас в обучении? – спросил он хозяина.
Франц Штрассер задумался.
– Года три, наверное, – сказал он наконец. – Родители были отсюда, из Альтенштадта. Хорошие люди, но здоровьем слабые. Мать умерла при родах, а отец потом и трех недель не протянул. Йоханнес был младшеньким, я и взял его к себе. Был ведь, милостью господа, толковый парень.
Симон глотнул из кружки. Пиво выдохлось и было разбавленным.
– Я слышал, он часто бывал в Шонгау, – обронил он.
Штрассер кивнул.
– Верно. Всегда, как выдавался свободный часок. Черт его знает, что он там делал.
– И куда он теперь сбежал, вы тоже понятия не имеете?
Трактирщик пожал плечами.
– Быть может, в свое укрытие.
– Укрытие?
– Он уже несколько раз ночевал там, – сказал Штрассер. – Каждый раз, когда я задавал ему хорошую трепку, если он чего натворил, он бежал в укрытие. Однажды я пытался вызнать, что за укрытие такое, но он только сказал, что никто его не найдет и там от самого дьявола спрятаться можно.
Симон, погруженный в раздумья, продолжал пить. Вкус пива вдруг перестал его заботить.
– И все-таки, кто-нибудь знал об этом… укрытии? – спросил он осторожно.
Франц наморщил лоб.
– Возможно. Он играл и с другими детьми. Однажды разбили мне целый поднос кружек. Просто забежали в общий зал, прихватили буханку хлеба, а пока убегали, опрокинули кружки, поганцы!
– А как выглядели дети?
Штрассер между тем говорил не умолкая.
– Стервецы они! Все-то им лишь бы нашкодить, этим пакостникам из города. Неблагодарное хулиганье! Вместо того чтобы тихо радоваться, что кто-то их приютил, становятся еще наглее!