И вот теперь его распирало от гордости. Правда, в данный момент к гордости примешивался страх.
То ли потому, что солнце уже висело низко над горизонтом, отбрасывая на их лагерь зловещие длинные тени. То ли дело было в костях, которые они откапывали из-под земли вот уже неделю.
Тем временем к яме стянулись и остальные — темнокожие рабы, что таскали камни и землю, чопорные ученые с перепачканными чернилами пальцами и, конечно же, загадочный француз по имени Аршар Фортескью, возглавлявший экспедицию в дремучие леса Кентукки.
Фортескью — высокий, тощий, с черными, как смоль, волосами и глубоко посаженными глазами — наводил на Билли ужас, напоминая ему своим черным сюртуком и жилетом смотрителя кладбища. Мальчику не раз доводилось слышать о нем полные ужасов рассказы: как этот тощий джентльмен препарировал трупы, как проводил над ними эксперименты, как путешествовал в далекие уголки земли, где собирал загадочные предметы. Поговаривали даже, что как-то раз он участвовал в мумификации одного своего коллеги-ученого. Тот якобы завещал собственное тело для экспериментов, тем самым рискуя обречь на вечные муки свою бессмертную душу.
Но французский естествоиспытатель поддержал его. И вот теперь Бенджамин Франклин пригласил этого француза для участия в новой научной экспедиции Американского общества популяризации полезных знаний. Судя по всему, в прошлом француз уже успел произвести на Франклина впечатление, хотя чем именно, никто не знал. Кроме того, к французу прислушивался и новый губернатор Вирджинии — именно он и отправил экспедицию в это странное место.
Вот почему они были здесь, причем уже давно.
На протяжении вот уже нескольких недель Билли наблюдал за тем, как листва на деревьях медленно меняла свой свет с медного на ярко-красный. А в последние дни по утрам даже случались заморозки. Ночной ветер срывал с деревьев листья, и теперь к небу тянулись голые, похожие на руки скелетов, ветви. Утром каждого дня Билли должен был сгребать листья в кучи, очищая место раскопок. Это была бесконечная битва, как будто лес задался целью вновь похоронить то, что они откопали из-под земли.
И вот теперь Билли, держа в руках метлу, наблюдал за тем, как его отец — в грязных бриджах, закатав до локтя рукава рубашки — очищал от грязи выкопанное сокровище.
— Осторожно, — предупредил его Фортескью с сочным французским акцентом и, отбросив назад фалды сюртука, наклонился ниже. Одна его рука лежала на бедре, второй он опирался на резную деревянную трость.
Высокомерие француза задело Билли до глубины души. Его отец знал эти леса как свои пять пальцев, начиная от прибрежных зарослей Вирджинии и до самых потаенных троп Кентукки. Знал, как никто другой. Еще до войны отец Билли были траппером и торговал в этих краях с индейцами. Как-то раз он даже встретил Дэниела Буна