– Теперь не поцелую, – констатировала я.
– Чаво так? – отозвался Мыр. – Раздумала?
– Да нет, – отвергла подобную перспективу. – Просто тут один блюститель нравственности нарисовался – не сотрешь.
– Ага. – Объяснение тролля удовлетворило, но в голосе проскочили разочарованные нотки.
Или мне показалось? Начинаю выдавать желаемое за действительное?
Фикакус прикрыл мне рот листиком, заглядывая в глаза. Не знаю, чего он там нашел, но спустя пару секунд удовлетворенно хрюкнул и, положив мне голову на плечо, задремал.
Полнейшая идиллия! Один мужчина сидит на шее, второй стискивает в страстных объятиях, а третий между ног. И все прилично! Это загадка такая. А отгадку ни в жизнь не найдешь, потому что это я с фикакусом на шее еду на Моне с Мыром. Очуметь!
Мы еще немножко поскакали и, свернув за угол какого-то здания, встретились с запыхавшимися эльфами. Выглядели братья-кролики, словно сдавали марафонский забег.
Мыр спрыгнул с Моня и осторожно ссадил меня на землю. Я ласково ему улыбнулась и задала пару наболевших вопросов:
– Мне кто-то может доходчиво объяснить, что стряслось на сей раз? Чума? Потоп? Новый налог на движимое имущество? Приняли закон о контрабанде? Или случилось чудо и Сириэль свалилась вам на головы, отшибив последние мозги? Вы передумали меня отправлять в гарем князя диэров?
– Тобе не туды тащили, – заявил Мыр и скрестил на широкой груди руки, взбугрив мышцы и обвиняюще глядя на эльфов.
– Что значит «не туда»? – решила уточнить я и тоже посмотрела на эльфов обвиняюще.
– Ето не князь, – заверил меня тролль, не сводя налитых кровью глаз с ушастиков.
– А кто? – все еще не могла понять я.
– Тобе тудой не нать! – заявил Мыр, всем видом показывая, что разговор закончен.
– Хорошо, – согласилась я.
Что-то я сегодня слишком много соглашаюсь! Может, объелась чего-нибудь?
Немного подумала, сопоставила и спросила:
– И почему я должна была попасть не туда?
Эльфы опустили головы и заелозили ножками.
– Та-а-к, – протянула я, подпустив в голос стервозинку, – и чего я не знаю?
– Оне денег тетке на лапу не дали, – сдал Мыр ушастых, – и она тя запихнула в отхожее место.
Я остолбенела от подобного откровения и предательства эльфов. Вскоре оцепенение смело волной гнева, и бушевать уже начала я:
– Вы!!! Вы жмоты! Халявщики! Вы – скруджи мак-даки!
– Лелечка, – влез Болисиэль, – а это что за новое ругательство? Или специальное заклинание для провинившихся?
– Да! – ляпнула, не успев подумать.
– А чем оно нам грозит? – с дрожью в голосе, скрываемой с трудом, задал вопрос Лелигриэль.
– Утиным клювом и лапами с перепонками! – злорадно выдала я, мстительно наблюдая, как бледнеют эльфы, бросая украдкой тревожные взгляды друг на друга и на свои ноги.