— Наполеон создал для Франции еще неслыханный престиж, еще не бывалое в ее истории величие… — вежливо ответил Эдмон.
— Которое тотчас же лопнуло, словно мыльный пузырь… — не улыбаясь, словно повторяя хорошо преподанную и заученную догму, произнес русский дофин. — Оно держалось только грубой силой, силой оружия.
Но он вдруг по-детски сменил свой тон, удивив и Гайде, и Эдмона:
— Однако я очень хочу быть объективным, дорогой граф. Франция чем-то и обязана Бонапарту, кроме престижа, купленного потоками крови. Он ввел какие-то важные реформы, насколько я слышал?
Эдмон облегченно вздохнул и поклонился:
— Ваше высочество хорошо осведомлены… В быт Франции прочно вошел свод лично отредактированных Наполеоном гражданских законов под названием «Кодекса Наполеона». Этот кодекс настолько авторитетен и приятен для народа, что и вернувшиеся к власти Бурбоны не решились его отменить.
— В чем же суть этого кодекса, дорогой граф? — с интересом спросил Александр.
— Прежде всего в обеспечении свободы личности, в прочной охране права собственности, в равноправии всех граждан перед законом, в неограниченности личного прогресса (крестьянин может стать министром) и, наконец, во всемерном поощрении наук и искусств. Наполеон отменил и запретил навечно все какие бы то ни было виды былой феодальной зависимости. Понятие «раб» навеки изгнано из французского мышления.
Российский дофин вздохнул.
— У нас оно еще сохраняет полную силу. В этом отношении мы — самая отсталая страна в мире.
Впервые за все время беседы подала голос Гайде:
— Нет, ваше высочество. Россия не одинока, в этом ей сопутствует Америка. Соединенные Штаты Америки тоже сохраняют статус рабства.
Лицо дофина озарилось на миг:
— Благодарю за это напоминание, мадам, — учтиво поклонился он в сторону гостьи, от которой, как видно, не ожидал подобной реплики. — Очень ценное, несколько утешающее напоминание, мадам. Америка слывет передовой страной, не правда ли?
Теперь голос подал долго молчавший Жуковский:
— Его высочество цесаревич мечтает избавить Россию от рабства, когда придет время его царствования.
Наследник поднял руку и быстро добавил:
— Но это не значит, что я мечтаю о скорейшем царствовании, милейший мой наставник, Василий Андреевич.
Эдмон молчал в ожидании новых вопросов.
— А у вас есть подданные на вашем острове, господин граф? — последовал вскоре следующий вопрос.
— Есть лишь около десятка верных слуг, ваше высочество, — поспешил с ответом Эдмон.
— А в чем суть их верности, граф? — не успокаивался дофин.
— Каждый из них готов умереть за меня, — не без гордости ответил граф Монте-Кристо.