Я долго, мучительно долго не мог нащупать начало по той причине, что не знал тогда, как его искать. И искал интуитивно, хватаясь то за фразу, то за поступок, то за какой-то неуловимый намек, но все оказывалось случайным, а потому и не позволяло протянуть ниточку. И только порядком устав, с отчаяния начал искать наоборот: от убийства назад, а не из прошлого к убийству; именно этот способ анализа и позволил мне выстроить цепочку, так как сам собой, логически приводил к единственно верному изначальному факту, поскольку я знал его, а не выискивал, не подтасовывал, не придумывал. Способ этакой отмотки событий назад и стал впоследствии основой моих логических размышлений, но в ту полубессонную ночь он возник интуитивно, от усталости и безнадежности. Я мысленно пошел назад от убийства, не стремясь определить заранее, с чего же все началось. И день за днем отступая в прошлое, я в конце концов пришел к событию, за которым все обрывалось: вернулся в первое утро своей работы в этом поселке.
« — Ты Верку Звонареву найди, — в полудреме услышал я голос Сорокопута. — Три дня дома не ночевала...» Стоп, стоп, а при чем же здесь краснощекая Вера Звонарева? Я тогда встретил ее на улице, очень обрадовался, что так легко выполнил первое задание начальника и... И к ней подошел Вовочка и потребовал «хрустик». Именно потребовал: я хорошо помнил интонацию. Но главное не это, главное — начало: в тот день я впервые встретился с будущим потрошителем матрацев, погибшим насильственной смертью у полотна железной дороги в полумраке зимнего утра менее чем через полтора месяца.
Открыв для себя точку отсчета, я так обрадовался, что тотчас же и уснул. Проснулся рано, как всегда (я тогда все еще усиленно вырабатывал полезные привычки), и сразу вспомнил о Вере, первой встрече с покойным Пуховым и его странных претензиях на денежное вознаграждение («хрустик»). Пришел в отделение, но ничего начальнику говорить не стал, решив сначала потолковать с гражданкой Звонаревой. И потолковать не по поводу, не о несчастном Вовочке, а о чем-либо ином, чтобы выяснить интересующие факты не путем милицейского допроса, а в обычной беседе. Для беседы требовалась встреча, а для встречи — предлог; по счастью, таковой нашелся: Вера Звонарева нигде не училась и не работала, что вполне могло обеспокоить участкового уполномоченного младшего лейтенанта Валерия Минина.
Все было учтено, только Веры дома не оказалось. Оказалась мамаша, которая уже вернулась с ночной смены, пила чай и собиралась поспать.
— В Москве Верка, — сказала она. — На работу к нам оформляется, на завод, так что не беспокойся.