— Почему?
Отойди титул к Себастьяну, разве это не было бы справедливо? По праву рождения, по…
— Ты еще спрашиваешь? — Бес удивился. И удивление его было непритворным, к этому времени Лихо уже приноровился чувствовать братца.
Играть тот любил и умел, но… сейчас он не играл.
— Спрашиваю. — Лихо держал свою кружку обеими руками и остывающий чай нюхал настороженно, пытаясь в запахах травы найти… что?
Сам не знал.
— Лихо… ты и вправду думаешь, что мне этот титул нужен?
— Не только титул, но и…
— Что? Земли? Сколько тех земель осталось? Майорат и кое-какие огрызки? Семейное имение? Ну да, ностальгия меня порой мучит, но не настолько же!
Он осушил кружку одним глотком.
— Да и не в том дело, а… я не хочу становиться князем, Лихо.
— Почему?
— Заладил как попугай… почему, почему… потому. Мне нравится моя жизнь. Титул — это… это только на визитных карточках красиво. В остальном… обязательства и снова обязательства… и еще… и нужно будет думать, как не просадить остатки хельмовых земель… и имение содержать, а я не представляю, за кой ляд я его содержать стану… разбираться с арендаторами… в Совете опять же… нет, туда папаша нас до последнего не пустит. Он же, пока в Совете торчит, считает себя очень важным… вершитель судеб.
— Ты на него злишься?
— Злюсь. Еще как злюсь, Лихо. И не понимаю…
— Чего?
— Почему ты не злишься. — Бес швырнул кружку в стену, а когда квартирная хозяйка выглянула, лишь руками развел, мол, само собой получилось.
Она же лишь головой покачала да поинтересовалась, не принести ли свежего чаю…
— Удивительная женщина, — сказал Бес, когда она вышла. — Невероятно крепкая нервная система… я бы себя давно уже убил. Я злюсь не из-за себя. Я ж говорю, этакая жизнь не по мне… вот в управлении интересно, правда, Евстафий Елисеевич ругался жутко, но теперь уже не посмеет на бумагах держать. Я ж лицо познаньской полиции.
Лихо, окинув братца свежим взглядом, лицо оценил.
Наглое.
Неосторожно познаньская полиция подошла к выбору нового образа…
— А вот с тобой он права не имел поступать так! — Чешуйчатый хвост щелкнул по столику, расколов блюдце.
— Имел.
— Нет. — Себастьян сложил осколки на поднос. — Я ему так и сказал…
— А он?
— Стал говорить, что просто хочет исправить давнюю ошибку. И что, получив титул, я сделаю хорошую партию… он мне и невесту подыскал. С пятью миллионами приданого… влюбилась, дура…
— Потому что влюбилась?
— Ага… не в меня, в портрет… но ты, Лихо, не отвлекайся. Да пребудут боги с этою дурой… я так папаше и сказал. Ему ведь не ты и не я нужны… ему эти пять миллионов покоя не давали…