Внизу появились разрывы в тумане, вскоре их стало больше, и Лука, позабыв о жаре и обо всем на свете, словно сам был на автоматическом взводе, начал снимать, поглядывая только на индикатор заряда.
И вдруг тряхнуло. Так сильно и внезапно, что он даже не успел за что-нибудь схватиться и сорвался вниз. Он бы обязательно разбился, да ногу защемило между досками площадки, не дав упасть. Внезапная резкая боль электричеством прошла по всему телу. Лука закричал, и эхо несколько раз визгливо ответило ему. Тряхнуло еще раза два, но уже слабее; наконец, вершины погрузились в звенящую тишину.
Он висел вниз головой и, превозмогая боль, пытался уцепиться руками за ближайшую жердь. После многократных попыток ему удалось схватиться, подтянуться, и, обняв перекладину, занять горизонтальное положение, после чего освободить ступню. Ему повезло: это не был перелом. Острая боль отступила, и он мог даже вяло шевелить пальцами ног. Лука облегченно вздохнул, хотя даже сильное растяжение серьезно затрудняло его положение.
Он посмотрел наверх, туда, где остался фотоаппарат. Дотянуться к нему не представлялось возможным — даже спуск обещал быть нелегким. Нога слегка распухла и теперь болела от внезапной тесноты обуви. Лука вспомнил, что в кармане должен быть перочинный нож, если он, конечно, не оставил его в машине. Держать равновесие при помощи одной руки было затруднительно и страшно, однако после нескольких попыток он все же смог вынуть нож, раскрыл его и разрезал шнурки, после чего стащил ботинок и кинул его вниз. Но вместо того, чтобы упасть и остаться там, ботинок ударился толстой подошвой о камни и, перекувырнувшись, отскочил к обрыву. Чертыхнувшись, Лука проводил его взглядом. Когда ботинок окончательно исчез из вида, он посмотрел наверх и начал осторожно подниматься. Его новенькая камера не стоила того, чтобы рисковать жизнью, но отказаться от тех кадров, что были на ней, он не мог…
Землетрясения, насколько он знал, в этих местах — не такая уж редкость. Но сказать, что случившееся не потрясло его (в буквальном и переносном смысле) — было бы не правдой. Тем более что Лука впервые в жизни испытал на себе силу этой стихии.
Вот и фотоаппарат в его руках. Но отчего-то он не испытал радости. Помимо мыслей о том, повторятся толчки, или нет, а, если повторятся, не окажутся ли они еще сильнее предыдущих; помимо беспокойства, что развалятся жерди маяка, пока он будет спускаться вниз; кроме боли в ноге, было еще что-то, беспокоившее его, — и это было как-то связанно с тем непонятным движением в лесу… Когда в голову полезли догадки, ему стало жутко. Особенно, когда Лука вспомнил свой первый день в загадочном лесу.