На этих операциях Милославский и Нечипорчук нажили приличное состояние.
Милославский принял приглашение, а на прощание еще раз сказал для порядка:
— Смотрите в оба, господин Нечипорчук.
— Извольте не беспокоиться, господин комендант... У меня есть планчик...
— Какой?
— На днях Пронькин устроился к бауэру Шиммелю. где работала его любовница Люся...
— Люся? Так, так... Помню, кажется...
— Каргапольцев и Огарков остались в комнате вдвоем. Я к ним подселю своего человека.
— Что ж, действуйте, господин Нечипорчук.
— Будет сделано, господин комендант
Нечипорчук направился к выходу и уже у самого порога обернулся.
— Так не забудьте, Константин Витальевич. В субботу в семнадцать ноль-ноль...
— Слушаюсь, Нечипорчук, — ответил комендант, усмехнувшись.
Оставшись один, Милославский с удовольствием потянулся. Его костистое тело затрещало во всех суставах. Он подошел к окну. На какое-то время жизнь опять показалась прекрасной.
Сосны и мохнатые ели переплели длинные ветви, на них лежат хлопья снега, ну прямо таинственный дворец. И арка у самого входа. А повыше — плафоны, изливающие мягкий матовый свет. Небольшие лесные поляны кажутся голубыми, а местами — нежно-лиловыми.
В тот день было воскресенье, Николай и Иннокентий собрались навестить своего друга. Уже больше месяца Сергей Пронькин живет и работает у Шиммеля. Давно приглашал их.
— Забавно и непонятно, — снова заговорил Николай. — Ведь гляди: и лес, и снег, и солнце. А в Забайкалье лучше, и мне чудится, что мои края самые дорогие... Почему так, а?
— Эка, паря, о чем спрашиваешь. Там все родное, свое. А здешние края — они словно немые, ни о чем не могут мне рассказать, ни о чем не напоминают...
— Верно. — Задумчиво согласился Николай. — Так и есть...
За поворотом показалась ферма Гельмута Шиммеля: двухэтажный дом из красного кирпича, с острой высокой крышей, чистенькие ряды складов, скотные дворы. Асфальтированные дорожки, очищенные от снега. Собачья конура тоже из красного кирпича, похожая на особняк хозяина. Из конуры лениво вылезла здоровенная овчарка. Сообразив, что пришли чужие, принялась неторопливо и не очень громко лаять.
Выбежала Люся, радостно бросилась навстречу гостям.
— Наконец-то! По этой лестнице поднимайтесь на самый верх. Сергей бреется, а я пол у хозяев домою и приду...
Комната Сергея и Люси напоминала вагон. Даже цистерну. Маленький столик, два венских стула, деревянная кровать с накидочками и кружевцами.
Сергей обрадовался.
— Ну рассказывай свои новости.
— Служба у меня ничего, не очень тяжелая. На моем попечении около сотни свиней, дюжина коров и четыре лошади. Накормить, напоить, три раза в день убрать за ними... Утром отвожу к шоссейной дороге четыре бидона молока, забираю вчерашние, пустые, и домой...