– Я и не думала играть в парня-девушку.
На его лице мелькает тень улыбки. Видно, он ждал этого всю свою жизнь.
– Хм, значит, это тебе со мной не понравилось? – иронично вопрошает он.
– Понравилось. Но это не повод строить воздушные замки. – Я пытаюсь рассуждать здраво и по-взрослому. Но в душе все разрывается на куски и заливается горючими слезами.
Роберт смотрит на меня оценивающе. Он явно не ожидал такого поворота. Ха-ха, съел? А теперь катись отсюда со своими лекарствами, сосалками и психологическими задачками.
– Отлично, – с улыбкой заключает он. – Раз наше мнение на этот счет совпадает, надеюсь остаться друзьями.
– Без проблем, – с наигранным восторгом говорю я.
Эддингтон окидывает меня задумчивым взглядом, потом перегибается через кровать и – о боги – невесомо целует меня в лоб.
Из-за насморка я не чувствую его запах, но эта секундная близость и его теплые губы на моей разгоряченной коже сводят с ума.
– И все-таки у тебя есть температура, – находясь в сантиметре от моего лица шепчет он.
И это он называет «остаться друзьями»?
– Угу, – бормочу я, глядя на его шею и на мужественно выпирающий кадык. Ох-х…
Роберт отодвигается на безопасное расстояние, и мое дыхание постепенно выравнивается.
Он встает с кровати и выходит из комнаты, но через минуту возвращается.
– Держи. – Он складывает на тумбочку нужные лекарства и даже градусник. – Если будет выше 37,5, выпей «Колдрекс». От горла леденцы и, если не лень, полоскай этим. – Он указывает на связку из десяти пилюль. – Там написано, как.
– Хорошо, док, – отмахиваюсь я.
– Не смейся, а вникай, Бэйли. – Ой, опять мы фамильничаем. Как мило. К самым истокам.
– Да поняла я, Эддингтон. Измерить, выпить, полоскать, сосать.
Роберт сдавленно смеется.
– Умница. Я поеду тогда.
– Всего хорошего, и спасибо за заботу. Небось всю аптеку скупил?
– Они были счастливы, что я удостоил их своим визитом, – самодовольно проговаривает он.
Нарцисс!
– Выздоравливай. И до понедельника чтоб на работе тебя не видел.
Отвечаю «хорошо», и он уходит. Входная дверь плавно захлопывается, нужно встать и предусмотрительно запереть ее на замок, чтобы случай с вторжением Майка не дай бог не повторился.
Какое-то время я просто лежу и смотрю в одну точку. Из меня словно всю энергию высосали, не могу пошевелиться.
Итак, он не хочет продолжения. Поцелуй – это порыв, а мы просто друзья. Когда-то я и об этом не мечтала, но после субботы «просто друзья» недостаточно. Я хочу большего. Но не получу, он ясно дал понять.
Боль в горле возвращается, помноженная на десять. Странно, но когда он был рядом, я ее почти не замечала. Я вообще ничего не замечаю, когда он со мной. И я безумно хочу, чтобы он испытывал то же самое.