Женщина, и вправду, громко засмеялась и, проходя мимо, будто нечаянно уронила холодный кусочек рыбы на голое колено Бэя. Ее недаром прозвали "Смеющейся", она всех передразнивала и первая же смеялась.
И сейчас, разложив на широком чурбане рыбу, она, громко причмокивая, отправляла в рот кусочек за кусочком и лукаво посматривала на братьев, но не звала их.
Все еще хмурясь, Бэй протянул руку за рыбой, но в это время вошел Кру в охотничьем коротком балахоне и велел братьям одеваться.
Выйдя из землянки и подвязав лыжи, все трое двинулись по хорошо накатанной лыжне. Бэй нарочно сошел с наката, и лыжи его глубоко провалились в снег.
- Вот видишь, - сказал он Льоку, - наши лыжи лучше, чем эти.
- Зачем так говоришь? Разве теперь это не твои лыжи? - обернулся шедший впереди Кру. - Разве ты теперь не сын нашего рода?
Вскоре лыжня привела их в еловую поросль, за которой полукругом высились старые ели.
Кру остановился, остановились и братья.
Среди елей стоял резной столб, высотой почти в два человеческих роста. Снег местами густо облепил резьбу, но все же можно было понять, что на столбе вырезаны одно под другим семь человеческих лиц. Перед столбом был сложен из плоских каменных плит невысокий помост. Поодаль, с той стороны, где заходит солнце, виднелся ряд резных невысоких чурбанов. К одному из них шли свежепротоптанные следы, и пелена снега перед ним была изрыта. Кру снял лыжи, братья сделали то же.
Взяв Льока и Бэя за руки, старик провел их к столбику, перед которым был взрыт снег.
- Здесь лежит мой отец, - сказал он, - тут лежат все отцы и деды нашего рода.
Потом, положив ладони на головы братьев, старик заставил их склониться перед чурбаном.
- Отец, всегда оберегающий меня, - взволнованно заговорил Кру, прими их во внуки, как я беру их в сыновья! Я забуду, что погиб мой сын, они мне заменят его.
Ладони старика сделались еще тяжелее, и братья наклонились еще ниже.
- Отец, береги внуков своих, - продолжал Кру, - на тебя они надеются, нет у них защитника более заботливого, чем ты! Береги их жизнь, как бережешь мою! Дай им оружие и дай им огня.
Старик сжал братьям руки у кисти и потянул их к разрыхленному снегу.
Под пальцы Льока попал костяной нож, а Бэй нащупал топор.
Еще дважды нагибались старик и братья. Во второй раз они достали из-под снега по мешочку, куда было сложено все, чтобы разжечь костер, в третий раз - нож для Бэя и топор для Льока.
Хмурое с утра лицо Бэя просветлело: ему очень понравился топор и костяной нож. Такого хорошего оружия на его родине не умели делать. Но еще радостней было Льоку - наконец-то он стал настоящим охотником!