Картина вторая
Мюнхен, осень 1967 года. Длинная Баварская улица. Солнечный беспечный полдень. Юношеские голоса: "Граница! Здесь начинается Восточный Берлин!" Прохожие, смеясь, достают кошельки. Илья Миронович постепенно начинает понимать, что происходит. Один из тех, кого московские газеты с негодованием, но с тайным восторгом называли "хиппи", длинноногий, узкозадый, с головой давно немытого Керубино, наклонившись, чертит мелом линию поперек тротуара. Это условная граница двух Германий. За переход прохожие должны внести пограничный сбор - один-два пфеннига. Набрав необходимую сумму, хиппи тут же в лавке покупает не нашей формы бутылку яркоцветного вина. Поскольку Илья Миронович советский турист, у него нет лишнего пфеннига. Он благоразумно сворачивает с тротуара, переходит мостовую и входит в скверик. Уже второй год, как Илья Миронович начал чувствовать загрудинные боли. Он знает, что у него еще много времени. Он решает посидеть в скверике на скамье.
Картина третья
Цветут липы. Молодые люди развалились на траве. Один из парней лежит на девушке, его длинные волосы упали на ее лицо, она стриженая, оба, слава Богу, в брючках и курточках. Другие пары просто обнимаются, целуются. Есть и однополые пары.
Все скамьи заняты, главным образом, старухами, как у нас на Тверском бульваре. Одна скамья почти свободна. На ней сидит холеный, превосходно, на взгляд Ильи Мироновича, одетый госпо-дин. Ему лет под пятьдесят, он ровесник Ильи Мироновича. К скамье, к задней стороне спинки, прислонены костыли. Илья Миронович, спросив разрешения, садится рядом. У немца спокойное, румяное, круглое лицо, намечается второй подбородок. Ему бы надо сбросить кило пять или шесть, но высокий рост, заметный, даже когда он сидит, делает это необязательным. У него нет ноги. Хорошо выутюженная штанина аккуратно подоткнута.
ГОЛОС ИЛЬИ МИРОНОВИЧА. У нас, пожалуй, не встретишь инвалида, такого холеного, спокойного, нарядно одетого, и при этом без протеза.
ОДНОНОГИЙ ГОСПОДИН. Какое безобразие! И мы должны это терпеть. Более того: они нас презирают. Скажешь им слово - поднимут на смех. Одного из них я, кажется, узнаю: он сын преподавателя гимназии, которую кончает моя дочь.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ (подбородком указывая на отсутствующую ногу). Война?
ОДНОНОГИЙ ГОСПОДИН. Да.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. На каком фронте?
ОДНОНОГИЙ ГОСПОДИН. Сталинград.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. Пуля или осколок мины?
ОДНОНОГИЙ ГОСПОДИН. Обморозил. Обе ноги. Одну спасли русские врачи, когда попал в плен.
ИЛЬЯ МИРОНОВИЧ. В Мюнхене всегда ранней осенью цветут липы?