Нет, я понимаю: мы все знаем, что смертны и когда-нибудь умрем. Но чтобы вот так в лоб и совершенно конкретно… Мне сорок шесть, через двадцать лет мне было бы всего шестьдесят шесть, с чего это я должен умереть? Я не курю и не пью, как Акимов. Так почему в две тысячи тридцать четвертом он будет жить и даже снимать кино, и Тимур Закоев, которому сейчас сорок пять, будет жить, как миллионер, и летать на каком-то левитаторе, а я буду лежать под землей?
Грустный и обиженный, я ходил по парку «Сокольники» и смотрел вокруг совершенно не так, как раньше, когда приходил сюда из дома размяться и подышать чистым воздухом. За последние десять лет наши Сокольники (парк, я имею в виду) буквально преобразились. Из запущенного, заросшего сорняками и заваленного буреломом и мусором черт-те чего он снова превращается в цивильное место, тут появились асфальтовые и плиточные дорожки и аллеи, «Тропа здоровья», розарий, ботанический сад, удобные скамейки, прокат велосипедов и роликовых коньков и рекламные стенды Владимира Шахиджаняна, главного сексолога Восточного округа. Народ это оценил, и теперь молодые мамаши и бабушки катят по аллеям детские коляски с прелестными малышами, пацаны гоняют на гоночных велосипедах, и красивые девушки в банданах и ярких спортивных трико, красиво покачивая упругими попками, красиво летят на роликовых коньках, выбрасывая длинные ноги то влево, то вправо, как олимпийские чемпионки на ледовых дорожках.
Неужели меня не станет, а здесь всё будет так же, как сейчас? Эти деревья будут стоять, как стоят, малыши подрастут и будут гонять на великах, а девушки будут катать детские коляски, и никто даже не заметит моего исчезновения… Есть я или нет, был я или не был, написал я пять романов или двадцать пять, слушал я советы Шахиджаняна или обходился своими силами — природе и миру это совершенно безразлично. Земля не вздрогнет от моей кончины, мир не рухнет, солнце не сойдет со своей орбиты и 45-й трамвай, который идет мимо нашего парка, не только не сойдет с рельс, но даже не остановится! Нет, я не тщеславный маньяк, я не хочу, чтобы с моей смертью наступил конец света или произошли какие-то бедствия и цунами, но с другой стороны, разве нельзя хоть на секунду остановить трамвай и объявить: «Товарищи пассажиры! Только что нас покинул и ушел из жизни…» И чтобы на танцплощадке в парке «Сокольники» на минуту выключили «ламбаду», пенсионерки перестали танцевать и всплеснули руками: «Ой! Этот рыжий? Как жалко! Он же только вчера тут гулял!..» Как говорил великий Геннадий Шпаликов — «Страна не зарыдает обо мне, но обо мне товарищи заплачут».