Миссис Хилбери, не удержавшись, воскликнула:
— Кэтрин, да ты и впрямь влюблена!
На что Кэтрин залилась краской и испуганно покачала головой, словно сказала или сделала что-то недозволенное.
Миссис Хилбери продолжала расспрашивать дочь об удивительном доме, попутно рассказав о том, как однажды Кольридж с Китсом столкнулись посреди улицы[91], и это помогло преодолеть минутную неловкость, подвигнув Кэтрин на новые откровения. На самом деле она даже рада была возможности излить душу перед кем-то добрым и мудрым, как в детстве, когда само молчание матери было лучшим ответом на любые, даже не заданные вопросы. Миссис Хилбери внимательно слушала ее, не прерывая, хотя из путаного рассказа Кэтрин узнать о Ральфе Денеме ей удалось совсем немного, разве только что у него нет отца, он беден и живет в Хайгейте — все это говорило скорее в его пользу. Настроение дочери и радовало ее, и в то же время внушало тревогу. Наконец она не выдержала:
— Знаешь, в наши дни все это делается за пять минут в бюро записей, если венчание кажется тебе слишком пафосным. И это действительно так, хотя в венчании есть что-то благородное.
— Но мы не хотим жениться, — настойчиво повторила Кэтрин. — В конце концов, разве нельзя жить вместе без брака?
Миссис Хилбери снова расстроилась и в волнении принялась вертеть в руках лежащие на столе бумажки, бормоча под нос:
— А плюс В минус С равно икс, игрек, зет. Нет, Кэтрин, так не годится. По-моему, все это ужасно некрасиво.
Кэтрин взяла у матери свои записи и принялась их складывать.
— Ну, не знаю, может, и некрасиво… — сказала она наконец.
— Но он же не просил тебя об этом? — воскликнула миссис Хилбери. — Этот суровый юноша со спокойными карими глазами?
— Он вообще ни о чем не просил. Мы оба ни о чем друг друга не просили.
— Хочешь, расскажу, как все было у меня — вдруг пригодится? — предложила миссис Хилбери.
— Да, расскажи, — кивнула Кэтрин.
Миссис Хилбери устремила затуманенный взор в долгий коридор прожитых дней, где в конце две крохотные фигурки в причудливых старомодных одеяниях брели по пляжу, взявшись за руки, в лунном сиянии, а в синих сумерках покачивались бутоны роз.
— Мы плыли по ночному морю, — начала она. — На лодке, к кораблю. Солнце уже зашло, высоко над нами сияла луна. Помню серебряные блики, а вдали, посреди залива, мигал зелеными огнями пароход. А твой отец возле мачты был как отважный капитан. Все стало таким значительным — как жизнь и смерть. И бескрайнее море. И бесконечное — вечное — путешествие.
Эта старая сказка показалась Кэтрин такой заманчивой! Там были бескрайние морские просторы, и зеленые огни парохода, и герои, закутавшись в плащи, взбирались на палубу, и плыли по зеленым волнам, мимо скал и солнечных лагун, мимо гавани с лесом мачт, мимо церковных шпилей. Река несла их к цели, принесла сюда, в настоящее, и отхлынула. Кэтрин с обожанием посмотрела на очарованного странника — на свою мать.