— Ты не понимаешь, о чем говоришь!
— Я знаю, что вы обе — ты и Риа — спали с моим отчимом.
— Нет! — Ее мучительный крик раздался в ночи. — Нет, это ложь. Я никогда…
— Один раз точно. — Он взял ее лицо в свои руки и сжал его. — И все же ты — старомодная девушка, не так ли?
— Ты, полоумный ублюдок!
— Но женщине вроде тебя необходимо безраздельное внимание мужчины.
Он наклонился к ней — она почувствовала в его дыхании запах виски, — потом прижался губами к ее губам. Она вертела головой из стороны в сторону, но не могла избежать его поцелуя.
Боже, как она ненавидела этого человека! Как он был ей противен! Как она… Как она…
Легкий озноб охватил ее. Его губы касались ее губ, кончиком языка он легко их ласкал, моля раскрыть. Его руки обвили ее, прижали к его телу так тесно, что она чувствовала тяжелые удары его сердца.
— Открой, — шептал он ей. — Дай мне вкусить тебя, Оливия.
Нет, — думала она, — нет, нет, нет… Но ее губы раскрылись под ласковым требованием, и с легким стоном она ощутила, как его язык скользнул в ее рот.
От него исходило ощущение страсти, желания и ночи. Он снова и снова повторял ее имя, его рука скользнула под ее жакет, и она почувствовала, как ее груди напряглись под его прикосновениями, почувствовала, как ее тело оживает под его лаской. Она теряла контроль над собой, теряла уже много недель с той самой минуты, как он внезапно вошел в ее жизнь.
Оливия ненавидела его, — не только за то, что он думал о ней, но и за то, кем он был: человеком, от рождения получившим право на власть и привилегии, который уверен, что ему позволено все, что он может поступать с людьми по своему усмотрению. Она выросла среди таких, как он, и рано узнала, что мужчины, вроде него, думают о таких девушках, как она.
Злоба, не на Эдварда, а на саму себя, придала Оливии силы. Она впилась зубами в его губу.
— О-о! — Он отпрянул и приложил руку ко рту. — Что за черт?!
— Отойди от меня, Эдвард, — сказала она. — Уйди из моей жизни и не возвращайся.
Он достал носовой платок из кармана. Приложил его к губе. Оливия перевела дыхание, ожидая реакции. Она наступила спустя мгновение, но это была не ярость, как она ожидала: он посмотрел на нее и криво улыбнулся.
— Чарлзу нравилось, когда ты грубо играла?
— Ты слышал меня, Эдвард? Я больше не хочу тебя видеть.
— Хорошо. — Его голос удивил ее. Он был спокойный, почти бесстрастный. — У нас с тобой будут деловые отношения, Оливия. Я хочу вернуть пай. Он принадлежит моей семье…
— Он не мой. Ты знаешь это.
— Я знаю, что он у твоей подружки, но я не могу найти ее. Она играет в кошки-мышки.