– А Си-Си видела вас, когда произносила эти слова?
Клара сделала вид, что вспоминает, но она знала ответ. Знала его в тот самый момент, когда увидела Си-Си на эскалаторе.
– Да, мы на мгновение встретились глазами. Она знала.
– Наверно, для вас это было сильным ударом.
– Знаете, я думала, у меня сердце остановится. Я ведь верила, что Фортену мои работы понравятся. Мне даже и в голову не приходило, что ему может не понравиться. Я сама была виновата – жила фантазиями.
– Если кто-то ударяет вас ножом, то не ваша вина, что вы чувствуете боль.
Он посмотрел на ее лицо, на пальцы, сжатые в кулаки, на побелевшие костяшки, на грудь, вздымающуюся от бурного дыхания. Гамаш знал, что Клара Морроу добрая, любящая и толерантная. Если Си-Си де Пуатье вызвала такую реакцию у нее, то как же реагировали на Си-Си остальные?
И он добавил имя Клары в длинный список подозреваемых. Что она прятала глубоко в комнате, которую запирала даже от себя? Что выглянуло и посмотрело на него из этой тишины несколько мгновений назад?
В дверях мастерской появилась голова Габри:
– Десерт.
– Так кто, по-вашему, убил Си-Си? – спросила Мирна.
Она облизала вилку и глотнула крепкого темного кофе. От сочетания свежемолотого заваренного кофе с шоколадным тортом у Мирны голова шла кругом.
– Полагаю, сначала нужно установить, кем она была, – ответил Гамаш. – Я думаю, убийца прячется в ее прошлом.
Он рассказал им о Си-Си и ее вымышленном мире. Гамаш говорил негромким спокойным голосом, как рассказчик в старину. Друзья образовали кружок, и в свете огня из камина их лица были похожи на сияющий янтарь. Они ели торт, пили кофе, и глаза их расширялись по мере того, как становилась ясна глубина тайны и обмана.
– Значит, она была не тем, за кого себя выдавала, – сказала Клара, когда он закончил.
Она надеялась, что торжество в ее голосе не прорывается наружу. Получается, Си-Си была чокнутой.
– Но зачем выбирать себе таких родителей? – Мирна мотнула головой в сторону телевизора.
– Не знаю. У вас есть какая-нибудь теория?
Все погрузились в размышления.
– Дети часто думают, что они не родные, а приемные, – сказала Мирна. – Даже у счастливых детей бывает такой период.
– Это верно, – откликнулась Клара. – Я помню, верила когда-то, что моя настоящая мать – королева английская и что она выслала меня в колонию, чтобы я выросла как простолюдинка. Каждый раз, когда раздавался звонок в дверь, я думала, что это она приехала забрать меня.
Клара до сих пор помнила свои детские фантазии: королева Виктория стоит на крыльце их скромного дома в монреальском квартале Нотр-Дам-де-Грас, соседи высовывают из дверей головы, чтобы получше разглядеть королеву в короне и длинной пурпурной мантии. И с сумочкой. Клара знала, что лежит в сумочке у королевы. Ее, Кларина, фотография и билет на самолет до дома.