Сорвавшись с места, Лясота кинулся к окну. Кирила Андреевич дернулся поймать его хотя бы за полу сюртука, но опоздал. Бросив быстрый взгляд на улицу, он увидел, что сверху вниз быстро идут несколько человек в шинелях. Жандармы! И городовой впереди. Быстро они…
Додумывал он эту мысль, сбитый с ног мощным ударом. Купец не пожалел кулака, и в голове зазвенело. Проехавшись спиной по полу и врезавшись затылком и плечами в комод так, что искры из глаз посыпались, Лясота схватился за пистолеты. Кирил Андреевич уже летел на него, растопырившись, как огромный медведь. Не успевая прицелиться, Лясота выпалил наугад. Завизжала женщина. Увернувшись от наваливающегося тела, Лясота вскочил. Его дернули за ногу, пытаясь повалить, — ударил по пальцам рукоятью пистолета. Тратить еще одну пулю не хотелось. Ткнув оружием в испуганно сжавшуюся купчиху, он метнулся к окну. Вскочил на кресло, ногой вынес раму, закрыв локтем лицо от осколков стекла, и вывалился наружу.
Его прыжок привлек внимание. Жандармы остановились, оцепенев на несколько секунд, которые были нужны беглецу, чтобы, упав на землю, тут же вскочить, отряхиваясь от осколков. Полетели брызги крови — он порезал лицо и руки о битое стекло. Больно. Но боль телесная напрочь выжгла в нем боль души.
— Чего стоите? — визгливо завопила в окне купчиха. — Хватайте его, люди добрые! Вор это и убивец! Беглый каторжник! Хватайте! Караул! Убили!
— А ну стоять! — Городовой первым сорвался с места. — Именем закона…
Лясота не стал слушать дальше и рванулся прочь. О пальто, саквояже — а в нем деньги и паспорт! — он старался не думать. Ноги бы унести. За спиной раздался пронзительный свисток, послышались крики погони. Он завернул за угол, наддал ходу, ища, в какой проулок нырнуть, чтобы оторваться от погони. Его душили попеременно злость и азарт. А Поленька хороша! Верно говорят, что бабам веры нет. Все они насквозь лживы. Все продажные дуры…
Он мчался по улице, сжимая в руках пистолеты. Вслед ему неслись свистки, улюлюкали мальчишки. Мелькнула отчаянная и спасительная мысль затеряться в толпе. Был на другом конце города такой район, прозываемый Грачи. Там частенько пошаливали лихие людишки — чужака могли подкараулить в подворотне и приласкать кистенем или ножом. Бывало, что грабили среди бела дня, не трогая только своих. Извозчики отказывались проезжать через Грачи в позднее время. Полиция находила там трупов больше, чем во всех остальных районах столицы, хотя нехороших мест было немало — Вонючка, Подгорное, Марьино Поле… Но Грачи были ближе всего, и там ему есть где спрятаться. Придется платить. А чем? Да домом купца Лякина и его добром! Каково-то тебе будет, Поленька? Сумела предать, сумела забыть — сумей и ответ держать!