Владимир медленно выпрямился. Белый костюм был с головы до ног забрызган кровью.
– Ты меня обманул, – тупо произнес он, вытирая лоб. Вытащил из изуродованного тела жены едва сформировавшийся плод. С него что-то стекало, густое и липкое. Он обрезал пуповину и поднял его на уровне глаз, часто моргая, словно от яркого света.
(Арсений. Сынок…)
Потом швырнул на стол. Эмбрион перевернул вазочку с конфетами, липко шлепнувшись прямо перед зайцем влажной тряпкой.
– Это, по-твоему, похоже на мутанта?
Заяц снисходительно улыбнулся, как если бы имел дело с тупым ребенком:
– Ты видишь то, что выгодно им. Я же говорил, они меняются. Вот, гляди!
С благоговейным ужасом Владимир смотрел, как из кровавого фарша на столе мгновенно проклюнулись тоненькие лапки, покрытые черными волосками. Существо заверещало, с чавканьем отлепив бесформенное тело от стола, и уже хотело было засеменить прочь, но заяц ловко пригвоздил мутанта вилкой. Паук заверещал еще громче, суча мокрыми от крови лапками.
– Вот так. А ты мне не верил, – самодовольно сказал заяц, накрывая извивающуюся тварь вазой из-под конфет. Он громко рыгнул:
– Осталось дело за девчонкой. Она у них главная.
Владимир нащупал пальцами скользкий от крови гвоздодер.
В этот момент прозвучал выстрел, и он упал, неуклюже взмахнув руками. Лицо приняло недоуменно-капризное выражение, после чего его тело застыло в неподвижности.
– Сволочь, – сквозь зубы проговорил бледный как смерть старик. – Тварь.
Трясущейся рукой Леонид Александрович перезарядил ружье и медленно пополз вперед, оставляя за собой багровую дорожку. Рану все-таки прорвало, и мешок внутренностей вывалился наружу, разматываясь и волочась за ним, как поводок собаки, сбежавшей от хозяина.
При виде распотрошенной дочери его запавшие глаза наполнились слезами.
– Ублюдок…
Нужно добить его. Он наверняка еще жив.
Когда Леонид Александрович приблизился к убийце своей семьи на расстояние вытянутой руки, Владимир открыл глаза. В его левом боку быстро разрасталось алое пятно, внутри что-то истерично дергалось, стегая острой болью, словно кто-то прожигал ему плоть паяльником.
– Сдохни, – хмуро сказал Леонид Александрович, наставляя на него ружье.
– Дедушка… – жалобно протянула Настя.
Старик непроизвольно повернул голову, и в следующее мгновенье Кузнецов, поднявшись, с воплем загнал ему нож в плечо. Леонид Александрович застонал. Следующий удар пришелся в рот. Настя завизжала, закрыв лицо руками.
– Ии… ыыыыыыы, – замычал полковник в отставке, но лезвие неумолимо продвигалось вглубь, рассекая язык, щеки и гортань. Владимир повернул лезвие, и глаза старика потухли. Изо рта вырвался фонтанчик крови, россыпью обрызгав лицо его зятя.