(
англ. «ведьма») считается англо-саксонским по происхождению, и бытует мнение, что только практикующие европейскую традицию, а точнее кельтские, саксонские или германские традиции, имеют право называться ведьмами. Вероятно, можно проследить происхождение слова до санскрита и ранних индоевропейских языков, хотя это может оказаться популярной народной этимологией, к которой обращаются многие современные ведьмы. Среднеанглийское
wiche восходит к староанглийскому
wiccan, переводимому как «практиковать ведовство». Ведьмы, женщины и мужчины, назывались
wicca и
wicce соответственно. В среднегерманском языке wicken означало «чаровать или предсказывать будущее». В старогерманском и старонорманнском есть слово
ve, или «храм». Обратите внимание на интересный переход от звука
W к звуку
V, при внешнем сходстве букв. Буква дабл
U в нашем алфавите выглядит скорее как дабл
V. Во французском эта буква называется
doublevay. Таким образом, очевидным становится «прорастание» и связь тривиальной «ведьмы» и понятия, обозначающего священное начало и духовность.
Викка – это современное бытование ведовства. Средневековые судебные процессы, казни и гонения вынудили уйти в подполье оставшихся носителей учения. Некоторые традиции были утрачены навеки; возрождение прочих произошло уже в ХХ столетии. В современном языке «ведовство» объединяет в себе практику и искусство ремесла, например заклинания, а сама языческая религиозная система именуется Викка. Невзирая на четкую грань между понятиями ведьмы и викканина, или ведовства и Викки, большинство практикующих принимают оба слова и обе идентичности. Здесь всё решает личный выбор.
Одно из первых определений, которое дали мои первые учителя, обучавшиеся в традиции Кэбот, – «ведовство как искусство, наука и религия». Ведьма, ведун – это человек, который «живет искусством, наукой и религией ведовства». Эта формулировка поначалу выглядит странной, ведь в ней соседствуют идеи, на первый взгляд противоречащие друг другу. Я и сам поначалу был шокирован, потому что считал себя человеком науки. Я изучал химию и, вероятно, занимался бы ею профессионально, если бы столкновение с магией не заставило меня реализовывать свои творческие способности. В то время я всегда требовал логических объяснений, не отступая ни на шаг, пока не получал подтверждения информации. И в своей подруге-ведьме я нашел того, кто смог все доказать. Она объяснила мне теории, лежащие в основе заклинаний и спиритизма. И несмотря на всю спорность услышанного, я был заинтригован. Потом моя подруга познакомила меня с одной из самых потрясающих научных идей, с которыми я сталкивался когда-либо, – с квантовой физикой. Я не понимал, как связаны физика и ведовство, пока она не провела взаимосвязь между древней философией и новейшей наукой. Таким образом, философия явилась предтечей и предвестницей современной науки. Доводы вынуждали меня соглашаться снова и снова.