Суббота, 14 июля
Пересадка в Лос-Анджелесе
Я ненавижу делить с кем-то мужчину, ненавижу, когда мужчина делится мной. Об этом я думаю, сидя в аэропорту. Я так близко к дому, но такое чувство, будто очень далеко. Мне кажется важным по возвращении домой понять, что я приму и чего не приму в наших отношениях с «ним», если мы снова будем вместе. Он знает, что я не подпишу больше никакого контракта, но мне хочется чего-то более глубокого, чем чернила на бумаге. Он говорит, что готов к этому, но вот готов ли к обязательствам иного рода? Этот мужчина, который выставлял на всеобщее обозрение наши самые интимные моменты, который привел ее в нашу постель, прекрасно зная, что это расстроит меня. Она меня ненавидит. Я вижу это по ее глазам всякий раз, когда мы оказываемся рядом, но мне все равно пришлось терпеть ее прикосновения. Я вынуждена была смотреть, как она прикасается к нему.
Меня передергивает от одних только мыслей об этом. Единственное, почему я это терпела и могу простить как прошлое, это причина, по которой он так делал. Или по крайней мере я в душе верю, что именно такова причина. Он боялся по-настоящему влюбиться в меня, и я знаю, просто знаю, что именно поэтому он и привлек ее к нашей игре, когда мы с ним начали сближаться. Она была его стеной. Его защитой. Позволит ли он своим стенам разрушиться? Позволит ли мне увидеть его настоящего? Сможет ли полюбить меня, как я люблю его? Знаю только, что меньшего мне не надо. Либо все, либо ничего…
Глава 13
Утро наступает слишком скоро, если учесть, что я все еще живу по сан-францисскому времени и лежу в объятиях Криса. Очевидно, чувствуя то же самое, Крис стонет от звука будильника и прячет лицо у меня на шее.
– Который час?
– Рано. – Я протягиваю руку к прикроватной тумбочке и нажимаю на будильнике «дремать».
Крис поднимает голову и смотрит на дисплей. Шесть тридцать.
– А с чего мы вообще проснулись в такую рань? Мне в музей только к десяти.
– Шанталь повезет меня в посольство получить паспорт, а она считает, что нам надо быть там к открытию в половине девятого. – Я откатываюсь к краю кровати, но нога Криса прижимает мою и удерживает.
– Ты не поедешь в посольство без меня. Я сам отвезу тебя в понедельник. – Тон его абсолютно непререкаемый, не допускающий возражений. Этот голос, который я нахожу таким невозможно эротичным, может поставить меня на колени на ковер.
Этим утром, однако, его приказной тон меня раздражает. Я переворачиваюсь лицом к Крису, и мои ладони ложатся на голый торс, а он плотоядно оглядывает мою обнаженную грудь. Соски мгновенно заостряются, и я раздражаюсь еще больше из-за такой предательской реакции своего тела.