Два
раза в день
ей приносили
еду. Скудную похлебку
из ячменя и
кусок
чёрствого
хлеба.
Тюремщики
никогда не
разговаривали
с ней,
просовывая
тарелку и
сверток с
хлебом через
узкое окошко
на толстой
двери. Дверь открывали
крайне редко,
чтобы
вынести ведро.
Несколько
раз
приходила
горничная
Луизы, скорее
всего, по
наитию своей
сердобольной
хозяйки и без
ведома графа.
Девушку звали
Мэри Бренон.
Закрывая нос
белым
кружевным платком,
она просила
стражников
передать Элизабет
емкость с
водой, чистые
тряпки, мазь
для втирания
в раны на
спине, бинты,
иногда
свежее
платье или
одеяло. Два
или три раза
Мэри
приносила
курицу и
соленую
свинину. Эти
редкие
визиты стали
для Элизабет
Невилл
настоящим
праздником,
и, не смотря
на прежнее
презрение к
Луизе
Чарлтон,
девушка была
ей безмерно
благодарна.
Воды едва
хватало,
чтобы
обтереть
лицо и тело,
перед тем, как
надеть
чистое
платье, но
даже такая малость
на какой-то
миг
наполняла
Элизабет желанием
жить и
бороться. Она
складывала
свои грязные
старые
платья в
углу, делая
между ними
прослойку из
сена, а
сверху
застилала
чистыми
тряпками. Эта
груда тряпья
служила ей
кроватью, а
одеяла
спасали от
холодных
ночей. Дни
тянулись
один за
другим в
ожидании
прихода Мэри
Бренон,
которая
никогда лично
к ней не
обращалась.
Элизабет
могла видеть
только ее
брезгливо
сморщенное
лицо сквозь
зарешеченное
окошко на
двери.
Элизабет
встрепенулась,
испуганно
поджав под себя
ноги в
изношенных
деревянных
башмаках, почувствовав
чужеродное
прикосновение.
Крысы совсем
распустились.
Даже во сне
Лиз чувствовала,
как они
бегают прямо
по ней, и боялась
шелохнуться,
дабы не
вызвать их агрессии.
Это был
кромешный ад,
и ее хрупкое
тело
сдавалось,
становясь с
каждым днем
слабее.
Закрыв уши
руками,
девушка
принялась
раскачиваться
из стороны в
сторону,
напевая хриплым
голосом
колыбельную,
которую ей пела
няня, когда
она была
совсем
маленькой. Мысли
о мести и
расправе над
своими
обидчиками
теперь
занимали все
ее время,
иногда они казались
такими
яркими и
четкими, что
девушке
казалось, что
все
происходит
наяву, а не в ее
воспаленном
воображении.
Даже если отец
и Алекс не
спасут ее,
она
уничтожит
графа Мельбурна.
Если
выживет....
Ричард
скакал во
весь опор по
болотистой
долине, между
холмами
Чевиота.
Вязкая,
поросшая вереском
земля не
позволяла
его
огромному породистому
жеребцу
двигаться
максимально
быстро, но и
убегающий
сквозь
кустарники красный
олень тоже
увязал в
грязи своими
тонкими
ногами.
Веселая
гурьба
гончих псов с
не меньшим
азартом
преследовала
потенциальную
добычу.
Следом за
графом
мчалась его
свита.