Навеки твоя (Харрингтон) - страница 4

— Что случилось? — спросил Кейр.

Посмотрев в горящие любопытством глаза брата, Лахлан стащил с рук длинные перчатки.

— Расскажу по дороге.

Сев на своего коня, Кейр протянул ему руку. Преодолевая жгучую боль, он схватился за нее и забросил пострадавшую ногу на спину гнедого мерина.

Обхватив младшего брата за талию, Лахлан засунул пальцы под ремень Кейра.

— И не надо всю дорогу до Роксборо насвистывать этот проклятый мотивчик, — проворчал он.

Раскатистый хохот Кейра громом разнесся в утренней тишине.

— И это твоя благодарность за то, что я приехал тебя спасать? — ответил он, тряхнув своей черноволосой головой. — Мне, между прочим, пришлось отложить очень выгодную партию: у меня на руках были такие карты, что я мог выиграть целое состояние. В следующий раз, когда нужно будет выручать тебя из беды, обращайся к Рори.

— А где, черт возьми, наш старший брат?

— Думаю, что в это самое время лейрд[1] Мак-Лин греет свой зад возле пылающего жарким пламенем камина в замке Стелкейр. Он все еще в горах, парень. Там, где нам всем надлежит быть.

Лахлан презрительно фыркнул, вспомнив свой безрассудный поступок.

— В следующий раз, когда король Джеймс захочет отправиться в Нортумберленд, взяв с собой небольшой отрядец, чтобы слегка поживиться за счет грабежа, я тоже буду там.

— Поедешь вместе с королем?

— Нет, буду греть свой зад в Стелкейре рядом с Рори.

Глава первая

Июнь 1503 г.

Дворец Колливестон

Нортгемптоншир. Англия


Франсин стояла вместе с другими фрейлинами, наблюдая со своего места за горцами, которые уверенной походкой прошествовали в тронный зал Тюдоров. Двенадцать шотландцев, облаченных в красно-черные килты и береты, украшенные перьями, в чулках и башмаках с пряжками, приблизились к его величеству Генриху VII, милостью божьей королю Англии, Уэльса и Ирландии. Они шли, гордо подняв головы, широко расправив плечи и выпрямив спины, словно солдаты, несущие алебарды.

Их предводитель был необычайно высоким — выше всех мужчин, находившихся в зале. Даже выше английских рыцарей, которые с таким мужеством и отвагой сражались в битве при Кале[2]. Его длинные рыжевато-каштановые волосы, стянутые бархатной ленточкой, свисали на спину. Клетчатый плед был пристегнут к красному жилету длинной, отделанной драгоценными камнями булавкой и наброшен на широкое мускулистое плечо. В правом ухе сверкал огромный рубин, поражая своей изысканностью и великолепием.

— Господь милосердный, — прошептала стоявшая рядом с Франсин леди Диана Пемброк. — Тебе когда-нибудь доводилось видеть столь прекрасное создание?

Франсин не нужно было уточнять, какое именно создание привлекло внимание Дианы, так как взор этой леди был прикован к предводителю горцев. Прелестная подруга Франсин была известна своими любовными романами с молодыми красавцами придворными. Как ей удавалось держать свои похождения в тайне от мужа, который был намного старше нее, для Франсин оставалось полнейшей загадкой. Она подозревала, что обманутый муж счел за лучшее не замечать скандального поведения своей супруги, а не терпеть откровенные насмешки придворных.