— И как она собирается поступить с этим знанием? — спросила она.
Пруденс поболтала чай в чашке, словно пытаясь прочитать в чаинках свою судьбу.
— Она пообещала ничего не предпринимать. Я не хочу портить твою репутацию, в отличие от нее, и я заставила ее дать слово молчать об этом. И она все еще дружит с твоей матерью, хотя сейчас они не разговаривают.
Пруденс допила чай и продолжила:
— Но когда она увидела вас обоих вчера вечером, вы танцевали, как любовная пара, ее ярость вернулась. Она была не в себе — я не видела ее такой с тех пор, как она узнала, что братья отправляются воевать на Полуостров. Она бушевала всю ночь, называя Карнэча лжецом и соблазнителем женщин. Похоже, она ненавидит его еще больше, чем тебя, Эмили. И считает, точнее, убеждена, что ты специально его переманила.
— Я могу купить ее молчание, — сказала Эмили, пытаясь придумать альтернативы. Только планирование интриги спасало ее от паники. — Сложно будет добыть триста фунтов без ведома Малкольма, но я уверена, что справлюсь.
— Мне кажется, что дело не в деньгах, как бы мы ни нуждались, — ответила Пруденс.
Ее пустая чашка звякнула о блюдце. Элли осторожно забрала фарфор из ее задрожавших пальцев. Пруденс подняла взгляд, и Эмили увидела в глазах подруги свой приговор.
— Я говорила с кучером по пути сюда — нам пришлось отпустить нашего лакея. Он сказал, что матушка сегодня отправляла его в джентльменский клуб «Уайтс» с запиской для Кэсселя.
Паника охватила Эмили, не оставив лазейки для планов. У нее закружилась голова, и она откинулась на спинку стула, ударившись затылком о незащищенное подушкой дерево. Взрыв боли не шел ни в какое сравнение с внезапным узлом в животе, сжавшимся в ожидании возмездия.
Эмили уронила голову на руки.
— Малкольм убьет меня. И поделом мне. Я лишь надеюсь, что все будет быстро и я не успею понять, что происходит.
— Карнэч не из тех, кто убивает жен. Я видела убийц, и он точно не из них, — сказала Элли.
Мадлен опустилась на колени у ног Эмили и начала массировать ее руки.
— Он не убьет тебя, Милли. А если попробует, я сама его убью.
Они помолчали, Мадлен продолжала массировать руки Эмили. Она пыталась дышать, пыталась вдохнуть полной грудью, а не метаться от паники, задыхаясь без воздуха. И когда к ней вернулась способность думать, Мадлен посмотрела ей прямо в глаза.
— Он не убьет тебя, — повторила она, четко и твердо. — Но ты должна немедленно ему все рассказать.
Эмили поднялась, покачнулась, но вновь обрела равновесие.
— Ты права. Если я успею признаться прежде, чем кто-то другой меня выдаст… — Она замолчала. Подруги кивнули.