Кэссель был на несколько лет старше Малкольма и Фергюсона, и Малкольм едва помнил его по Итону и по коротким поездкам в Лондон во времена своего юношества. Но он вполне вежливо пригласил Кэсселя присоединиться.
— Довольно давно. Ротвел, ты ведь помнишь лорда Кэсселя?
Фергюсон кратко кивнул, когда Кэссель уселся.
— Кэссель.
— Я все еще сожалею о вашем брате, ваша светлость, — масляный тон Кэсселя явно нашел брешь в доспехах Фергюсона. — Инциденты на дороге порой так трагичны.
Фергюсон оскалил зубы в улыбке.
— Уверен, он был бы счастлив, зная, что кто-то о нем горюет.
Смерть брата Фергюсона была плохо замаскированным самоубийством, а не инцидентом на дороге — и этот факт был отлично известен Кэсселю, как и остальным членам общества. Малкольм напрягся. Кэссель явно преследовал какую-то цель. Но Малкольм и без того недолюбливал Кэсселя за то, что произошло с Эмили в прошлом году. Однако Кэссель являлся значимой фигурой в палате лордов, он часто говорил о превосходстве Англии над остальными Британскими островами. Союзником он бы не стал, но Малкольм не хотел превращать его в заклятого врага.
Конечно, пару часов спустя, сидя в своем кабинете, Малкольм уже знал, что Кэссель и был врагом — возможно, всегда им являлся, определенный самой судьбой, вне зависимости от слов самого Малкольма. И все же, припоминая разговор, Малкольм морщился. Не стоило предлагать ему стул. Не стоило позволять говорить. Не стоило слушать.
Но слишком поздно об этом жалеть. Разговор состоялся, и никто не мог отменить сказанного.
Малкольм попытался завладеть вниманием Кэсселя, отвлечь того от странных нападок на брата Фергюсона, не зная, что Кэссель лишь бросил пробный шар, готовясь к атаке на Малкольма.
— В чем мы можем тебе посодействовать, Кэссель? Уверен, ты предпочел бы завтрак пустым разговорам о давно минувших днях.
— О, но воспоминания так забавны, не правда ли? Я не могу упустить возможность и не поздравить тебя с твоим браком.
Настала очередь Малкольма скалить зубы.
— Как мило, что ты это помнишь.
— Как я могу забыть? Леди Эмили — о, прости, леди Карнэч — незабываема. Надеюсь, ты не жалеешь об обстоятельствах, которые привели тебя к браку.
Кэссель говорил тихо, но резко. На них начинали оглядываться. Малкольм наклонился вперед, пытаясь сохранить остатки вежливости.
— Я попросил ее руки, и леди милостиво ответила согласием. Если ты слышал иное, знай, что услышал ложь.
— Я не сомневаюсь в ее чести, — сказал Кэссель, вскинув руки в жесте притворного поражения. — Конечно же, если женщину называют «непокоренной», она выскочит замуж в мгновение ока. И уверен, что вы довольны ее частью обязательств, граф.