— И как же я буду платить за коттедж?
— Если ни одна из нас не выйдет замуж, нас обеспечит наше приданое. К тому же, если мои книги продолжат вызывать интерес…
Пруденс снова ее прервала:
— Твое приданое, возможно. Но мое не позволит мне купить даже новую пару перчаток. Матушка говорит, что в моем возрасте и без гроша за душой я должна благодарить Бога за любого мужчину, который обратит на меня внимание. А от графского титула Карнэча у нее просто слюнки текут.
Эмили прекратила пощипывать перчатку и с виноватым вздохом натянула ее на руку.
— А ты не думаешь, что именно это может стать причиной, по которой ты не выйдешь за лорда Карнэча? Ты с ним даже не знакома. Наши матери очарованы леди Карнэч, потому что провели с ней лондонский сезон, но они ничего не знают о ее сыне. Она сказала, что он собирается заняться политикой — что, если за этого хлыща не хочет выйти ни одна дама? Что, если его вкусы окажутся извращенными?
На последнем слове ее голос упал до шепота, но Пруденс захихикала.
— Я видела те же иллюстрации, что и ты, Милли. И за эти лимонные пироги готова смириться с легкой извращенностью.
С легким румянцем, окрасившим щеки, Пруденс внезапно стала выглядеть куда моложе своих лет. Эмили вздохнула:
— Не принимай пока решения, Прю. По крайней мере, пока не увидишь его. Он может оказаться полным огром[1].
— Если он огр, я, конечно же, за него не выйду. И даже за сотню пирогов не соглашусь стать его платной политической партнершей. Но я не могу отвечать всем отказом, как ты. Вполне возможно, это мой последний шанс.
Сердце Эмили сжалось. В отличие от ее кузины Мадлен, недавно вышедшей за герцога Ротвела, Пруденс была ее лучшей подругой. И самой милой девушкой во всем Лондоне, со скрытым чувством юмора, которое Эмили обожала.
Но милые черты и чувство юмора бесполезны для девушки без приданого. В Лондоне никто не обращал на Пруденс ни малейшего внимания.
Заметит ли ее лорд Карнэч? Ту, настоящую Пруденс, которую знала Эмили? Или он увидит в ней лишь отчаявшуюся женщину, которая в благодарность за его титул и деньги согласится выполнять все его капризы?
— И все же знай, я сделаю что угодно, лишь бы ты этого избежала. Если придется написать еще одну книгу, такую же как «Непокоренная наследница», я это сделаю. Продажи до сих пор сумасшедшие.
— Тебе не стоит больше так рисковать, — нахмурилась Пруденс.
Весной Эмили написала сатиру, отчасти в результате проигранного Мадлен спора, отчасти как месть самым невыносимым будущим поклонникам. Она предпочитала писать готические романы на общественные темы, но книга продавалась несравненно лучше всего, что она написала ранее.