Сегодня, в первую ночь после того как она станет графиней, она наверняка потеряет невинность. Малкольм больше не будет сдерживаться, только не после того, как три дня наблюдал за ней взглядом разбойника, готовящего засаду. Эмили лишь надеялась сохранить разум. Она не могла позволить ему лишить ее рассудительности, она должна была помнить, кем была и чего действительно хотела от жизни.
Мадлен прервала ее размышления.
— Ты хмуришься, Милли. Что случилось?
Эмили вцепилась в ремень на стене кареты, когда та подпрыгнула на очередном ухабе.
— Нужно было поехать верхом. Дорога здесь отвратительная.
— Это единственное, что тебя беспокоит? — уточнила Мадлен.
— Конечно нет, — огрызнулась Эмили. — Насколько я помню, ты сама нервничала в день своей свадьбы, но я тебя за это не укоряла.
— Потому что надеялась, что, разнервничавшись, я решусь отказать Фергюсону, — со смехом возразила она.
— Я признаю, что была не слишком благожелательна к герцогу Ротвелу и тому, как он тебя преследовал, — сказала Эмили и продолжила, игнорируя фырканье Мадлен: — Но я действительно вижу, насколько глубоки твои чувства к нему. И для тебя день свадьбы был счастьем, а не обузой.
Они с Мадлен находились одни в карете, и это были их последние минуты наедине перед свадьбой Эмили. Мать Эмили и леди Карнэч уехали первыми, с ними Элли, Фергюсон и его сестры, а за ними и братья Малкольма. Все они будут ждать в церкви, или кирке, как называли ее МакКейбы. И Малкольм тоже будет там, готовый заявить права на остаток ее жизни.
Эмили вздрогнула, лишь слегка, но от Мадлен это не укрылось. Она наклонилась к сестре и взяла ее за руку.
— Ты считаешь Малкольма обузой?
Эмили не знала и не позволяла себе думать о нем, чтобы не сбежать по пути к алтарю.
— Что будет, то будет, Мадлен. Моя судьба связана с ним, нравится мне это или нет.
Мадлен не ответила. Эмили уставилась за окно. Горы казались сказкой — холмы и утесы были покрыты влажной от тумана растительностью. В день ее свадьбы шел дождь. Она пыталась не думать об этом, как о знамении.
— Ты его любишь? — спросила Мадлен, сжимая ее ладонь.
Эмили резко втянула воздух.
— Я едва его знаю.
— Я тоже не знала Фергюсона до того, как он сделал мне предложение, но я уже тогда знала, что полюблю его.
Эмили отняла руку.
— Не всем так везет, Мадди.
Она кривила душой. Да, она действительно едва знала Малкольма. Все мелочи вроде того, какой пудинг ему нравится, любит ли он охоту, где покупает себе сапоги, были для нее полнейшей загадкой.
Но она знала, что он хороший человек. И знала, что он может завоевать ее сердце хитрой улыбкой и приключениями в лунном свете. Она никогда не думала, что кто-то с такой легкостью может преодолеть все ее баррикады. И мысль о том, что она может его полюбить, что потеряет свое сердце и отдаст ему всю себя, пугала Эмили больше всего остального.