Нет, не к врагу. К мужу.
Его взгляд был тяжелым и жарким. Если раньше он смотрел как разбойник, планирующий засаду, то теперь его усилия принесли свои плоды. Малкольм принял ее руку из рук Алекса, и Эмили ощутила непоколебимую силу его хватки — и то, как он сдержал себя, легонько поцеловав костяшки ее пальцев, заверило, что Малкольм не предпримет пока ничего иного.
Она улыбнулась ему. И вдруг поняла, что улыбка была искренней, отчего улыбнулась снова.
Эмили боялась — она была в ужасе — от того, что значит для нее этот брак.
Но если уж ей суждено оказаться у алтаря, Малкольм был единственным, с кем она хотела быть рядом.
— Ты прекраснейшая из женщин, которые мне встречались, — сказал он.
Эмили подумала об Элли и Мадлен, которые стояли позади и были куда красивее ее, но взгляд Малкольма подтвердил искренность его слов. На миг ей показалось, что они одни в этом храме. Если бы это ощущение осталось с ней навсегда, Эмили не боялась бы. Жизнь только с ним, безо всяких общественных связей, казалась ей почти идеалом.
— Вы тоже весьма красивы, милорд, — ответила она.
— Но не самый красивый мужчина на свете?
Она рассмеялась.
— Вы самый, но я бы не хотела, чтобы эта мысль добавляла вам самоуверенности.
Он улыбнулся в ответ. И Эмили поняла, что успокоилась. Когда Аластер прокашлялся, она встала рядом с Малкольмом, одновременно расслабившись и нервничая.
Церемония прошла быстро. Позже она почти ничего не вспомнит об этом. Но Эмили навсегда запомнила клятвы. И то, как смотрела Малкольму в глаза, когда он держал ее за руку, и в его взгляде читалось, что для него существует только она.
В церкви он стал чуть более полированной версией человека, которого она поцеловала в библиотеке. Его волосы все еще были длиннее предписываемого модой, но Малкольм тщательно их расчесал, и с его лица исчез даже намек на щетину. Гладкость щек только подчеркивала острые, резкие очертания скул, и даже сломанный в далекой юности нос не портил его красоты и величественности. Эмили затрепетала, когда он поклялся любить и оберегать ее вечно.
Он был первым мужчиной, который показался ей способным сдержать эту клятву.
Малкольм закончил говорить сильным, уверенным голосом, без намека на сожаление. Она попыталась разделить его уверенность. И если даже запнулась слегка, обещая повиноваться ему, Малкольм, похоже, не рассердился на нее за это. Только слегка улыбнулся, когда половина клана захихикала, и уверенно сжал ее ладонь, ободряя.
Эмили закончила говорить, и ей почудился вздох облегчения с той стороны, где стояла ее мать, но ей нельзя было отворачиваться от Малкольма, чтобы это проверить. Он принял кольцо у Аластера и надел ей на палец.