— Ясно. Разрешите выполнять?
— Желаю успеха. — Майор Валуйко крепко пожал руку Николаю Ивановичу.
Капитан Токмачев хорошо понимал важность порученного ему задания. Его назначили разведчиком за высокое летное мастерство, за выдержку, за храбрость. И все же… если бы можно было принять участие в сражении, а не прятаться в облаках…
На аэродроме его техник нечаянно «посыпал соль на рану».
— Рисовать фашистов будете? — спросил он Николая Ивановича.
«Рисовать» — так называли в авиачасти фотосъемку боевых объектов.
— Да-а… — неохотно ответил Токмачев, надевая парашют. Он поспешно забрался в кабину, проверил мотор, опробовал рацию и дал знак технику, чтобы тот вынул колодки.
Самолет взмыл в воздух и устремился на север. Вскоре, изменив курс, Токмачев повел машину над морем, на запад.
Точно выполнив все указания командира эскадрильи, летчик оказался невдалеке от каравана противника. Вражеские самолеты группами кружились по секторам, охраняя с воздуха корабли и транспорты.
Пора начинать фотографировать караван. Но это не так-то просто… Фашистские самолеты ходят плотным строем. «Надо обмануть их бдительность», — решает Токмачев. Форсировав двигатель, он круто набирает высоту и прячется в облаках, затем стремительно и, самое главное, неожиданно для фашистов вываливается уже над кораблями. Послушный его воле самолет на предельной скорости несется над фашистским караваном с включенными фотоаппаратами.
Позади и ниже своей машины капитан Токмачев видит частые зенитные, разрывы.
«Запоздали…» — мысленно отмечает он и, развернув машину, снова прячется в облаках.
Первая часть задания выполнена. Теперь надо ждать, когда придут наши торпедоносцы…
Они появились в сопровождении истребителей точно в указанное время и, несмотря на мощный заградительный огонь зениток кораблей, сразу пошли в атаку на вражеский караван. Капитан Токмачев, поспешно покинув свое убежище в облаках, кружил над местом, где происходило морское сражение. Атаку торпедоносцев он видел впервые в жизни… Поверхность моря около плывущих кораблей вздыбилась. То тут, то там из глубин вырывались водяные столбы, крутились, как смерчи, и рушились, рассыпаясь брызгами. Но вот один фашистский транспорт, накренившись на левый борт, начал медленно погружаться в пучину.
Увлеченный фотосъемкой, Токмачев не заметил, как два вражеских самолета зашли сзади.
— «Ястреб», у вас в хвосте «мессершмитты», — услышал он по радио тревожное предупреждение и тут же, положив свой самолет в глубокий вираж, спрятался за спасительную облачную завесу.
Бой над морем разгорался. Воздушный разведчик с непрерывно работающими на борту фотоаппаратами носился над полем сражения, стараясь запечатлеть на фотопленке картину морского боя. Невдалеке он увидел мрачные гранитные скалы. Сверху казалось, что они загорелись от двух прижавшихся к ним пылающих кораблей. Через несколько минут скалы потемнели: вражеские корабли скрылись в водах Баренцева моря…