- Наверно, такие же люди, как мы, - говорит Эдор.
- Как сказать! - кричит Кокон.
- Во всяком случае, нельзя знать точно, каковы солдаты, - продолжает Тирлуар, - зато уж немецкие офицеры!.. Ну, это не люди, а чудовища. Это особая погань, верно тебе говорю, старина. Можно сказать: это микробы войны. Ты бы поглядел на них вблизи: ходят - точно аршин проглотили, долговязые, тощие, будто гвозди, а головы у них телячьи.
- А у многих змеиные.
- Я раз как-то возвращался из наряда, - продолжает Тирлуар, - и встретил пленного. Вот падаль! Это был прусский полковник, говорят, с княжеской короной и золотым гербом на ремнях. Пока его вели по траншее, он все орал: как смели его задеть по дороге! И на всех он смотрел сверху вниз. Я сказал про себя: "Ну, погоди, голубушка, ты у меня попляшешь!" Я выждал удобную минуту, изловчился и со всей силы дал ему пинка в зад. Так он, знаешь, повалился на землю и чуть не задохся.
- Задохся?
- Да, со злости: он понял, что случилось, - а именно, что по его офицерской, дворянской заднице саданул простым сапогом, подбитым гвоздями, простой солдат. Он завыл, как баба, и забился, как припадочный.
- Я не злой, - говорит Блер. - У меня дети, и мне жалко резать дома даже свинью знакомую, но этакого гада я б охотно пырнул штыком - у-ух! прямо в пузо!
- Я тоже!
- Да еще не забудьте, - говорит Пепен, - что у них серебряные каски и пистолеты, за которые всегда можно выручить сотню монет, и призматические бинокли, которым цены нет. Эх, беда! Сколько я упустил удобных случаев в начале войны! В ту пору я был балдой. Так мне и надо! Но будьте благонадежны, уж я добуду серебряную каску. Слушай, накажи меня бог, когда-нибудь добуду. Я хочу не только шкуру, но и добро Вильгельмова золотопогонника. Будьте благонадежны: я сумею это раздобыть до конца войны!
- А ты думаешь, война кончится? - спрашивает кто-то.
- А то нет? - отвечает другой.
* * *
Вдруг справа от нас поднимается шум; появляется толпа людей; темные фигуры перемешаны с цветными.
- В чем дело?
Бике идет на разведку; скоро он возвращается, указывает большим пальцем через плечо на пеструю толпу и говорит:
- Эй, ребята, поглядите! Публика!
- Публика?
- Ну да. Господа. "Шпаки" со штабными.
- Штатские! Только бы продержались!
Это сакраментальная фраза. Она вызывает смех, хотя ее слышали уже сотни раз; справедливо или нет, солдат придает ей другой смысл и считает ее насмешкой над своей жизнью, полной лишений и опасностей.
Подходят две важные особы, две важные особы в пальто, с тростью в руке; и третий в охотничьем костюме, в шляпе с перышком; в руке у него полевой бинокль.