Он запер папку в сейф, и тут вернулась Лейла. Он взглянул на нее, продолжая думать о том же и еще о том, что первым делом с утра надо будет позвонить Бейдру.
— Что случилось? — быстро спросила Лейла. — У тебя страшно серьезный вид.
— Подумать есть о чем, и немало… — Он заставил себя улыбнуться. — Как поживают твои друзья?
— Глупые девчонки. — Она тоже улыбнулась. — В школе они мне казались вполне на уровне, а сейчас я, по-моему, переросла их. Они ни о чем не могут говорить, кроме как о мальчишках.
Он рассмеялся.
— По-моему, это вполне нормально.
— Они тоже так считают.
— А о чем думаешь ты?
Она подошла к его письменному столу и наклонилась над Диком, почти коснувшись его лица своим.
— Потрахаться с тобой, — сказала она.
Бейдр в отменном расположении духа подошел к телефону.
— Доброе утро, Дик.
— Доброе, шеф. Как там у вас?
— Превосходно. И мальчишкам очень нравится. Тебе надо их видеть, когда они на лыжах. Прямо-таки молодцы.
— Прекрасно, — сказал Дик. — Мне надо бы поговорить с вами по делу. Шифратор у вас включен?
— Нет. Перезвони через десять минут по другому номеру. За это время я его подключу.
Дик положил трубку и проверил, подключен ли к линии его собственный шифратор. Перекинул тумблер включателя, и загорелась красная контрольная лампочка. Работает. Выключил. Шифратор был специально изготовлен для них, чтобы даже при случайном соединении с посторонним абонентом последний ничего не услышал, кроме нечленораздельного бормотания.
Он мысленно вернулся ко вчерашнему вечеру. Дело с «Арабскими куклами» с каждой минутой выглядело все непонятней. Возникло новое осложнение. Неожиданный интерес к делу проявила вдруг Лейла.
Она подвела его к теме издалека, в типично арабской манере. Они лежали нагишом в постели и покуривали джойнт после любовного акта. Он пребывал в туманном кайфе.
— Навряд ли мы сможем вот так встречаться с тобой после возвращения отца, — сказала она.
— Что-нибудь придумаем.
— Ты будешь страшно занят. Когда он на месте, у тебя не остается ни минуты для себя.
Он промолчал.
— Иногда мне кажется, ты в еще большей степени раб, чем Джабир.
— По-моему, ты сильно преувеличиваешь.
— Я бы не сказала… — Ее глаза стали наполняться слезами.
— Э, ну-ка перестань!.. — он придвинулся к ней ближе.
Она припала головой к его груди.
— Прости меня, — прошептала она. — Я начинаю к тебе привыкать, начинаю видеть в тебе изумительнейшего человека.
— Да ты и сама изумительная.
— Я должна сделать тебе признание.
— Не надо признаний…
Но она продолжала:
— Ты первый настоящий мужчина из всех, с кем я встречалась. Все они были мальчиками, не более. Я никогда с ними не чувствовала того, что чувствую с тобой. — Он промолчал. — А у тебя тоже так? Со своей женой ты чувствуешь то же самое, что и со мной?