Он подумал о своей жене и сыновьях, которые были от него в шести тысячах миль, и ощутил угрызения совести.
— Это нечестно, — упрекнул он Лейлу.
— Прости, я — дурочка, и только. Больше не буду задавать глупых вопросов. Дай потянуть… — Она взяла у него джойнт.
Он наблюдал, как она затягивается сладким душистым дымом. Сделав несколько затяжек, она вернула ему сигаретку. Он положил ее на пепельницу. Затем повернул Лейлу на спину и стал медленно опускаться на нее.
Она испустила тихий стон, когда его лицо оказалось у нее между ног.
— О, благословен Аллах, как же я это люблю! — Она приподняла его голову, чтобы заглянуть в глаза. — А знаешь что? Ты первый мужчина, который мне ликарит!
Он сделал удивленный вид.
— Никто из моих мальчишек не мог этого. Но все они были арабы, — сказала она. — Арабские парни паршивые любовники. Все они думают только о собственном удовольствии. Скажи, все американцы это делают?
— Понятия не имею.
— А ты любишь, когда я тебе?
Он кивнул.
— Тогда давай, — предложила она. Потянулась к его фаллосу, лизнула и сжала головку губами. Поиграв так, подняла голову и посмотрела на него: — Какой он у тебя красивый! Толстенький, прямо прелесть. Очень американский. — Он захохотал. — Не смейся, я говорю серьезно, — сказала она почти обиженно. — У всех арабских ребят, которых я знала, были длинные и тощие.
Он не стал ей говорить, что причина тут могла быть в их юности — просто не всё у них достигло взрослых размеров.
— А ты знала только арабских мальчиков?
— Нет, однажды у меня был французик. Он был темнокожий и такой юркий, что мне ни разу не удалось рассмотреть его. — Она поглядела на Дика. — Знаешь, я буду очень скучать по твоему американскому… — А потом вдруг рассмеялась. — У меня возникла сумасшедшая идея. В одном журнале мне попалось объявление: «Продаются надувные куклы в натуральную величину». Что если бы мне сделали твою копию? В таком виде я могла бы держать тебя в своей комнате, и если не будет возможности быть с тобой живым, я взяла и надула бы куклу. Правда, здорово?
— С ума сойти! — Он засмеялся.
— Могу поспорить, мои друзья в «Арабских куклах» сделали бы мне такую, — сказала она.
В мозгу у него громко и отчетливо прозвенел тревожный колокольчик.
— Я не думаю, чтобы они занимались изделиями такого сорта.
— Для меня — сделают! Отец Эссама Мафрада — владелец компании, а он близкий друг отца моей матери.
Мафрад был ливанский банкир, представлявший «Аль-Ихва», и можно было не сомневаться, что ее дед знал его. Ливанские банкиры были тесно переплетены между собой различными связями. Но после ее следующего вопроса он отказался от мысли, что тут могло быть чисто случайное совпадение. Она приподнялась с таким видом, будто мысль только что пришла ей в голову, и спросила: