— Единственная девочка среди ста сорока мужиков — и ей скучно?
— Ты знаешь, о чем я, — сказала раздраженно Лейла.
— Скоро с этим будет покончено, и ты вернешься в Бейрут.
— Что станет с ними, когда будет покончено?
Он пожал плечами.
— Без этого — никак? Даже если отец выполнит все наши условия?
— Их слишком много. Они смогут нас опознать.
— А дети? Они что, тоже должны умереть?
— Что на тебя нашло? Я считал, ты их ненавидишь. Они украли твое наследство.
— Ведь не дети же! Джордана и мой отец — да. Но не дети.
— Дети тоже могут нас опознать.
Она сидела некоторое время молча, потом встала.
— Я, пожалуй, выйду подышать.
Когда дверь за ней закрылась, Ясфир сказал Рамадану:
— Если я не вернусь вовремя, приказ, у тебя имеется.
— Да, — подтвердил Рамадан.
— Ее отправить в расход первой, — напомнил Ясфир. — Она скорей чем кто-либо обеспечит нас виселицей. Слишком много про нас знает.
Прохладный ночной воздух приятно холодил ей лицо. Лейла медленно шла к своему боксу. Она все представляла себе иначе. А тут никакой романтики и шика нет и в помине. По большей части все было скукой и занудством. Тоска и бессмысленность днем и ночью.
И не было ни малейшего ощущения участия в борьбе за победу Дела. Она давно уже отбросила попытки увязать происходящее здесь с борьбой за освобождение Палестины. Все солдаты были наемниками. И весьма щедро оплачиваемыми. Само по себе Дело никого из них не волновало. Только их ежемесячное жалованье. Это было совсем не то, о чем рассуждали в школах юноши и девушки. Здесь слово «свобода» означало совсем другое.
Она вспомнила, как однажды Хамид пытался объяснить ей суть происходящего. Но тогда она отказалась это понять. Как это было давно! А ведь прошло всего полгода.
Отчего тогда она чувствовала себя такой юной, и такой постаревшей — сейчас?
Она замешкалась у входа в бокс и окинула взглядом лагерь. Что-то тревожило ее, но она не могла понять, что именно. Ее глаза уловили намек на движение на стене. Кто-то из пулеметчиков встал, потянулся. На фоне бледного света луны она увидела взметнувшиеся к небу руки. Потом он вдруг рухнул вниз головой с вышки на землю. В следующий момент раздался выстрел. Она застыла от ужаса — разверзлись небеса, и адский пламень извергся на лагерь.
Она побежала, но в мозгу успела коротко вспыхнуть мысль: теперь она знала, что ее тревожило. Тишина. Было чересчур тихо.