Поводыри богов (Алферова) - страница 2

– Проворонил!

Малыш пристыженно заскулил, перевернулся над погибшими ростками. Тщетно. Понадобится две долгих недели, чтобы разросшиеся соседние растения закрыли пятно голой земли – свидетельство его нерадивости.

Семарглы аккуратно огибали человека, идущего кромкой поля. Маленький человек, человечий щенок, направлялся от реки к лесу. Он брел с закрытыми глазами, неуверенно, словно речной житель, выброшенный волной на землю. Тонкие светло-русые волосы намокли, липли к шее и плечам, ветхая рубаха, даже не подпоясанная, как положено у них, у людей, тоже промокла насквозь.



Щенок-семаргл хотел спросить вожака, почему человечий детеныш ходит вдоль поля в неположенное время, почему ступает странно и неуклюже, не так, как прочие люди. Щенок обязательно спросил бы, и, кто знает, может, они сумели бы приручить-выдрессировать человечка, играли бы с ним по утрам до самой Купалы. Ведь семарглов так мало в здешних краях, потому что мало полей, мало всходов, нет работы для крылатых псов. Но стыд за померзшие, погибшие по его вине побеги мешал малышу. Вожак, конечно, услыхал и так, но лишь ухмыльнулся, не счел нужным отвечать провинившемуся. Семарглы бледнели, растворялись в воздухе, еще чуть-чуть, и от них осталось одно куцее пушистое облачко над рекой, желтоватое по краям.

Маленький человек добрел до опушки, шагнул под широкие ветви крайней сосны, открыл глаза, огляделся и упал, как подкошенный, навзничь. Серо-голубые глаза с неподвижными зрачками доверчиво смотрели в небо, на легкую стайку желтоватых облаков. Испуганно застрекотала сорока, полетела ябедничать кому-то, жаловаться. Река позади поля вздохнула, потянулась ленивыми волнами. Ветер, шипя и присвистывая, ухватил облака, потащил вдоль берега до высокой ольхи, но устал и запутался в ветвях, разбившись на тысячи мелких судорог.

3

Богатый город Ладога, большой город. Куда до него новой столице – Киеву. Каменную крепость здесь рубили пришлые мастера, на три с лишком метра растут в небо ее стены да на три метра тянутся в ширину. Кто сам не видел, не поверит! Крепость стоит на остром мысу, с одной стороны катит седые волны Волхов, Ольховая река, с другой – добрая милая речка Ладожка. По берегам огромные сопки да курганы, могильники. В сопках князья лежат, дружинники лежат, охраняют город. Но никто не знает, где похоронен главный князь, Князь Рюрик, построивший эту новую каменную крепость.

Одни говорят, Ладогу основал князь Словен, деды еще помнят, что звали в те Словеновы времена город не Ладогой, а Великим Городом Словенском. Другие – что город стоял здесь и до Словена. А прежде города тут жила русоголовая весь, музыкальное певучее племя. Одни боги знают, как было на самом деле. Ладожский посад растянулся вдоль берега Волхова и за Ладожку, в ее устье – это общая городская гавань. Много улиц, много дворов: целых пять концов в городе, но всем жителям хватит места в огромной крепости, если враг придет. А крепость взять нельзя, другой такой неприступной на свете нет. И большой такой нет нигде. Улицы чистые широкие, деревянными плашками мощенные. Дерева у Ладоги не считано: вокруг вековые дремучие леса. И народов много: чудь, весь, и корелы, и славяне ильменские, и голубоглазая водь, а еще пришлые люди. Земля здесь не ахти, зато рыбы всякой хоть решетом черпай. Многие рыбалкой кормятся. Тесновато, конечно, девушки, когда на качелях качаются, могут перекликаться из сада в сад, как птицы, так близко дома стоят. В богатом городе у девушек всегда найдется время для качелей. Дома разные, всяк по-своему строит, но больше пятистенки или избы с крытой галерейкой, опоясывающей дом. Самая дорогая земля в городе – у реки. Зажиточные мастера-ремесленники за домом свои собственные пристани держат, с них и торгуют. А купцы, те товары дальше везут, далеко, до самого Русского моря. А уж храмов, святилищ в городе: открытые земляные, закрытые деревянные, разные! Народов много, значит, богов много, вот и строят храмы без счету. Есть в городе большие дома с обширным двором для гостей – заезжих купцов, есть дома для дружинников. Но все-таки больше, чем жрецов, рыбаков или даже дружинников, в Ладоге купцов и мастеров. От них и богатство городу. Что только не делают мастера: корабли и украшения, оружие и детские игрушки. Особая слава у резчиков, те что из камня, что из дерева любого бога сотворят, ну почти любого. А торгуют в Ладоге – Серебряных Воротах – всем, что только есть на свете. Но самое странное, что от этого изобилия останется далеким потомкам всего ничего. Несколько скульптурок, застежек-фибул для одежды, клинков. Набор ювелирных инструментов. И ни одного святилища.