– Помочь-то надо, – ответила ласточка. – Только как? Дождь отсюда далеко, за тысячу километров. Я вчера до него немного не долетела. А видеть видела. Сильный дождь, обложной. Только он сюда не дойдёт – весь выльется по дороге.
– А ты его приведи, – попросила лягушка.
– Легко сказать – приведи. Да и не наше это, ласточкино, дело. Это стрижей надо просить. Они быстрее летают.
– А ты поговори со стрижами.
– Так с ними и поговоришь. Сама небось знаешь, что за народ. Одного какого-нибудь стрижёнка нечаянно крылом зацепишь – не оберёшься неприятностей. Сейчас же в драку лезут. Крик, шум, писк.
Лягушка отвернулась, и из её глаз скатилась в траву маленькая слеза.
– Ну что ж, – прошептала она, – уж если вы, ласточки, не можете привести дождь, тогда со стрижами и говорить нечего.
– Это как так – не можем? – рассердилась ласточка. – Кто это тебе сказал? Мы всё можем. Даже увернуться от молнии и обогнать самолёт. Для нас дождь привести – пустое дело. Только надо всех ласточек собрать, со всей области. Ласточка почистила клюв лапкой, подумала. – Ну ладно! Не реви. Пригоним сюда дождь.
– А когда? – спросила лягушка.
Ласточка снова почесала клюв лапой.
– Это надо сообразить. Не так просто. Собрать всех ласточек – два часа. Лететь до дождя тоже два часа. Обратно с дождём лететь потруднее. Часа четыре пролетим, не меньше. Часов в десять утра будем здесь. Ну, прощай!
Ласточка перелетела на скворечню, пискнула и исчезла за тесовыми крышами.
Лягушка вернулась в дом. Там все спали.
Лягушка влезла в банку, взобралась на ветку клёна и тихонько квакнула. Никто не проснулся. Тогда она квакнула громче, потом ещё громче, ещё и ещё, и вскоре её кваканье заполнило все комнаты, стало слышно в саду. И по всей деревне в ответ на него сразу всполошились и заорали петухи. Они старались перекричать друг друга, срывали голоса, сипли и снова орали, неистово хлопая крыльями. Они подняли такой гомон, что со сна можно было подумать, будто в деревне пожар.
В доме все сразу проснулись.
– Что случилось? – спросонок спросила Таня.
– Дождь будет! Дождь! – ответил ей из соседней комнаты отец. – Слышишь, квакша кричит? И петухи заголосили по всем дворам. Верная примета.
Глеб вошёл со свечой в комнату к Тане и посветил на банку с лягушкой.
– Ну так и есть, – сказал он. – Так я и думал! Квакша влезла на ветку и кричит, надрывается. Даже позеленела от натуги.
Утро пришло, как всегда, безоблачное, но часам к десяти далеко на западе громыхнул и рассыпался по полям первый гром.
Колхозники вышли на обрыв над рекой и смотрели на запад, прикрыв глаза ладонями. Ребята полезли на крыши. Ариша начала торопливо подставлять под все водосточные трубы лоханки и вёдра. Отец Тани каждую минуту выходил во двор, смотрел на небо, прислушивался и всё повторял: «Лишь бы не мимо, лишь бы захватила нас эта гроза».