- Не-а.
- Я ж говорю - глупые, - ничуть не обидевшись, фыркнул Ромка. - А Лена, вон, пойдёт.
- Так ты тут гарем собираешь?! - воскликнула Таня. - А ну... пшёл отсюда, султан недоделанный!
- Если б я был султан, я б имел трёх жён! - завопил Ромка, отбиваясь сумкой с единственной тетрадкой-блоком. - И тройной красотой...
- Я тебе покажу красоту! - пыхтела Таня, вертясь вокруг парня, но не отходя, впрочем, от окна.
А я выглянула наружу. Толпа журналистов росла как на дрожжах. Они уже заполнили весь дворик перед университетом и теперь кучковались в переулке.
Бедный посол.
Кстати, по Остоженке выруливал целый картеж иномарок.
- Тань! Иди сюда! Быстро!
Подруга бросилась к окну, таща за собой Ромку на буксире.
- Чего? Чего там?!
Я потянулась показать и - звяк! - пудреница от Герлен (моя мечта целых две недели!) красиво полетела в открытое окно.
- Кать, ты чего? - изумилась подруга, когда я, выдав забористый мат (ой, извините, обсценную лексику), метнулась к выходу из коридора. - Катя!
Да я на эту пудреницу у отца целую неделю деньги выпрашивала! А потом искала во всех Рив Гошах и Летуалях! Это же лимитированная коллекция! Да я же себя не прощу, если кто-то из этих, с микрофонами, её сейчас растопчет. Или хуже того - присвоит! Мою! Пудреницу! От Герлен! Не-е-ет!
В общем, я понимаю, что это было глупо. Но это я сейчас понимаю. А тогда - летела, как оглашённая. У главного входа был ад, так что я бросилась к курилке во внутреннем дворике, а оттуда к калитке, обычно закрытой. Но сейчас через неё кто-то из преподов проводил парочку журналистов. Я со свистом пролетела мимо и, лихо расталкивая всех, кто попадался под руку, кинулась к переулку - окно туда выходит.
И самое интересное: я нашла пудреницу. Да, у кого-то под ногами поползала (прощай чулки, и мини-юбка... хотя нет, мини-юбке-то что?). И увидела: моя малышка от Герлен прямо на оцепленной проезжей части, куда я, не замечая никого, и пролезла.
Ну конечно же, где-то в этот момент ко мне кинулась охрана, а в переулок вылетела белая Ломбарджини. Я, точно заяц перед удавом, застыла, глядя, как красиво (в моём восприятии - жутко медленно, с громким "хрясь!") колёса переехали... мою пудреницу. Я, можно сказать, остолбенела от такого варварства и несправедливости!
А очнулась, когда колёса непосредственно приблизились.
Завизжали тормоза, завизжала я, ещё разок "хрякнула" пудреница (наверное, под задними колёсами), на меня дохнуло жаром, перед глазами потемнело. А в голове мелькнуло жутко обидное: "Я ещё слишком молода, чтобы умирать!". Нет, серьёзно - восемнадцать лет! Да это ж не возраст! У меня же ещё вся жизнь впереди.