Иоанна поняла, что слишком разговорилась, и прикусила язык.
— А почему он так врал? — поинтересовался Возняк.
— Внутренняя потребность. Он сам глубоко верил в свое вранье — просто закоренелая мифомания. Он хотел, чтобы все было так, как он говорит, и не мог вынести правды о себе, я же вам говорила — психопат… Этот здесь — просто как; две капли воды! — Она вдруг очень подозрительно посмотрела на комиссара: — А он живой? Вы тут не манекен посадили?
Возняк заверил, что живой.
— А потрогать можно?
— Не вижу препятствий. Но, если можно, — попозже, после опознания.
— Ну хорошо, я подожду. Но потом потрогаю!
Второй пришла Анна Бобрек. Она тоже посмотрела через стекло и осталась под сильнейшим впечатлением.
— О боже, Бартош!
Она замолчала, стараясь взять себя в руки. Возняк вспомнил, что должен задавать положенные по протоколу вопросы, хотя ему самому они показались идиотскими. Но что поделаешь, надо так: надо, все это дело изначально было идиотским.
— В котором из этих мужчин вы узнали… — Он хотел было сказать «покойного», но решил, что это уже верх глупости: в конце концов, никто из четверых мужчин за стеклом покойником не был. Поэтому досказал фразу так: —…пана Бартоша?
Анна оторвала взгляд от экспонатов за стеклом, посмотрела на комиссара, как на дебила, и спокойно ответила:
— Не пана Бартоша, а его сына. Он выглядит, как; отец, но даже если бы Бартош был жив, а его смерть была бы фальшивой, сейчас он наверняка выглядел бы старше. Сын выглядит, как отец двадцать лет назад. Это вон тот, четвертый. Первый справа.
Возняк позавидовал самообладанию Анны Бобрек и проклял себя за идиотский вопрос, но мужественно продолжал:
— Вы уверены, что это тот самый юноша, которого вы видели когда-то, двадцать лет назад?
— Около двадцати. Может, раньше. Да, я уверена.
Приехала Росчишевская вместе с совершенно не нужным Возняку Патриком, но комиссар впустил и его — не жалко, пусть посмотрит.
Росчишевская бросила взгляд, тихо ахнула и нахмурилась.
— И что это такое? Шайка преступников? Вот тот, последний… справа. Я не верю, что это живой Бартош, он выглядел бы куда старше, хотя тоже был бы первым парнем на деревне. У Бартоша был сын?
— Вы так считаете?
— Я ничего не считаю, но если это не манекен…
— Нет. Он живой и настоящий.
— В таком случае это может быть только его родной сын. В крайнем случае — каприз природы. Откуда вы его выловили?
— Да так, он нам случайно попался…
В отделение приехала Марленка. Возняк как можно скорее выгнал этих двоих, потому что каждого свидетеля он проверял отдельно. Он пожалел, что не поставил в пару Росчишевскую с Иоанной, но было уже поздно. Комиссар занялся Марленкой. Она посмотрела через стекло и воскликнула: