— Нет, Кейт. Ты ошибаешься, я не сержусь. Напротив, я рад, что ты здесь.
Ее ресницы вспорхнули, и она подняла на него глаза. За окном было совсем темно, свечи едва освещали двери, выходившие в сад. Крупные хлопья снега плавно опускались на землю.
— Ты рад?
— Я хотел навестить тебя, Кейт. Я хотел сказать тебе, что безмерно рад твоему освобождению.
— Прошу прощения, что вернула деньги, — опуская глаза, прошептала она. — Но я не могла их взять. После того… как твой дом был…
— Эти деньги принадлежат тебе.
— Мне не нужны деньги. — Закрыв глаза, она замотала головой. — Джеймс, можно мне задать тебе один вопрос?
— Зачем спрашивать, ты же знаешь, что можно.
— Почему ты до сих пор не опубликовал памфлет?
Он покачал головой.
— Давай не будем сейчас говорить о памфлете, Кейт, не до него сейчас.
Ее брови сошлись на переносице, Кейт вытянула руку, словно молила о чем-то.
— Но… почему? Я ждала, что сейчас, когда позорное клеймо с моего имени снято, памфлет будет пользоваться особой популярностью и прекрасно продаваться. И ты смог бы пустить эти деньги на ремонт дома, на оплату услуг Абернети и Хортона, и…
— Проклятье! Кейт, я делал это не из-за… Я никогда не думал о деньгах, — пророкотал Джеймс.
Кейт беспомощно вздохнула и уронила руку.
— Не понимаю, — прошептала она.
— Издательство для меня прежде всего кураж, — пояснил он, отойдя к дверям. — Необходимость. Мой отец всегда страшно опасался даже малейшего намека на скандал. Но сейчас… я больше не думаю об этом. Ты была права. Я должен использовать свой печатный станок для лучших целей. Рассказать настоящую правду о том, что происходит, рассказать о несправедливо осужденных, о бедных…
— Джеймс, — Кейт подняла руку, пытаясь остановить его, — только не надо делать это из-за меня.
Он открыл рот, чтобы ответить, но она жестом остановила его.
— Подожди, сначала я должна поблагодарить тебя. Если бы не ты, я никогда не имела бы такой защиты. Не смогла бы нанять Абернети. Не смогла бы иметь такого сыщика, как Хортон, который вел расследование с поразительной тщательностью. И не была бы сейчас свободна. Это все ты, Джеймс. — Кейт молчала, разглядывая свои туфли. — Я обязана тебе жизнью.
— Ты ничем мне не обязана, — решительно произнес он.
Она прошла мимо него, он потянулся, и его пальцы легко коснулись ее щеки.
— Ты не дал мне договорить. Я обязана тебе жизнью и не хочу, чтобы ты думал, что я неблагодарная… но я уезжаю. Я уезжаю на континент. Разгневанная толпа больше не будет преследовать меня, но моя репутация вконец испорчена. Общество меня никогда не примет. И мне с этим надо смириться. Я должна уехать, но всегда буду благодарна тебе. — Она развернулась к нему лицом и подняла подбородок.