Танго смерти (Винничук) - страница 160

– Время покажет, – пробормотал он. – Никто никого не торопит. Они не так давно начали встречаться…

– Да, каких-то полгода… Хотя… хотя я со своим мужем встречалась всего два месяца… Но я – это я… Что хотела, то и получила. И по-своему счастлива. Но такие люди, как наша дочь… несколько экзальтированные… должны пройти длительный период знакомства и ухаживания… Разве я не права?

Ярош машинально кивнул, но, спохватившись, что его могут разоблачить, добавил:

– Но ведь мы не знаем еще… не знаем, возможно, мой сын способен принести себя в жертву… науке… то есть своей жене-ученому… Разве такого не бывает?

– Мне не приходилось слышать. Я знаю одно: почти все писательницы, художницы, женщины-ученые одиноки. В крайнем случае, разведенные матери-одиночки. Ну, есть единицы… единицы, которые связали свою судьбу с кем-то, кто близок им по духу… Но это единицы. А есть и такие, что прикидываются порядочной женой, матерью, а сами таскаются по заграницам и продолжают коллекционировать страсти. – При этом она так выразительно посмотрела на Яроша, что он покраснел: неужели она намекает на ту студентку, которая стала писательницей и описала их отношения? Неужели читала и разгадала, кто есть кто? Ну и пусть, какое это имеет значение, он сам ни на что не претендует.

Базар за Оперным называли не только Кракидалами, но и невесть почему Парижем, не утратил он своего значения и своего имени и во время войны, львовяне продавали здесь массу всевозможных вещей, выстроившись в две шеренги, а между ними ходили покупатели – в основном советские офицеры, солдаты, чиновники и их жены, которые здесь, «в Париже» превращались в европейских дам. Среди продавцов можно было встретить и актеров театра, и директоров банков, и уважаемых профессоров – каждый что-то выносил из дома на продажу и каждый громко расхваливал свой товар. Одни нуждались в продуктах, другие собирали деньги на взятку для освободителей, чтобы спасти кого-то, определенного на выселение в Сибирь. Но Кракидалы привлекали еще по одной причине – именно здесь было место дружеских встреч и источник политических новостей и сплетен, здесь сновали своего рода маклеры, которые умели налаживать контакты с чекистами и работниками тюрем, здесь можно было узнать последние новости лондонского радио и дату и время очередной милицейской облавы, купить немецкий паспорт и найти проводника через границу.

На рынке с утра до вечера разносились возгласы: «Цьмага, баюра, вудзя[105]!», «Бачевский, Бачевский, Бачевский!», «Баюра, баюра, баюра!», «Цьмага местная и заграничная!», «Сахарин пастилковый! Водка чистая выборова!». Какой-то веселый человек выкрикивал во весь голос: «Продается средство от клопов, блох, тараканов и всякой другой сволочи. Смерть блохам, смерть вшам и клопам тоже!», но после того, как к нему подошел какой-то товарищ и поинтересовался, кого он имеет в виду, упоминание о «всякой другой сволочи» исчезло.