Чувствуя, что забирается в социологические дебри все глубже, Стефани спросила:
– Вы хотите сказать, что примет? Не ради себя – для детей.
– Человек, оплативший наш ланч, – не местный, – напомнил Винс. – С точки зрения Хелен Хафнер, у приезжих деньги просто вываливаются из… из бумажников.
Стефани повеселило, как Винс ради нее неожиданно смягчил высказывание, и она оглядела сначала внутренний дворик, где они сидели, а потом и обеденный зал, через стеклянные стены. Обнаружила кое-что интересное. Многие – если не все – посетители, сидевшие на ветру, были местными, как и большинство официанток, которые их обслуживали. Обеденный зал оккупировали приезжие с материка, так называемые «летние люди», и обслуживали их более молодые официантки. Более симпатичные, и тоже издалека. Нанятые на сезон. Тут Стефани сразу все поняла. Она сильно ошиблась, обратившись к социологии. Ларчик открывался гораздо проще.
– В «Серой чайке» официантки делят чаевые поровну, так? – спросила она. – В этом все дело?
Винс нацелил на нее палец, словно ствол револьвера.
– В яблочко!
– Так что же вы сделаете?
– Сделаю я вот что. Добавлю к счету пятнадцать процентов чаевых, когда буду подписывать чек, а сорок долларов из оставленных этим парнем суну Хелен в карман. Они достанутся только ей, газета не понесет дополнительных расходов, а дядю Сэма не должно волновать то, о чем он не знает.
– Именно так ведет бизнес Америка, – с серьезным видом добавил Дейв.
– И знаешь, что мне особенно нравится? – спросил Винс Тиг, подставив лицо солнечным лучам. Когда он прищурился, на его коже проступили тысячи морщинок. С ними он все равно не выглядел на свой возраст, но лет на восемьдесят тянул.
– Нет. Что? – заинтересованно спросила Стефани.
– Мне нравится, как деньги ходят кругами, словно одежда в стиралке. Мне нравится за этим наблюдать. И на этот раз, когда машина наконец-то остановится, перестав вращаться, деньги останутся здесь, на Лосином острове, где людям они и впрямь нужны. А что еще лучше, этот городской тип заплатил за наш ланч, но ушел отсюда несолоно хлебавши.
– Даже убежал, – поправил его Дейв. – Спешил на паром, если кто не в курсе. Напомнил мне стихотворение Эдны Сент-Винсент Миллей: «Мы очень устали, мы много смеялись, мы целую ночь на пароме катались». Не совсем точно, но близко.
– Едва ли он смеялся, но до следующей своей остановки наверняка доберется уставшим, – заметил Винс. – Если не ошибаюсь, он упомянул Мадаваску. Может, найдет там какие-то нераскрытые тайны. К примеру, выяснит, почему кому-то хочется там жить. Дейв, поможешь мне.