наполнил пьяный хохот.
- Вспомнишь... недоброго человека, так вот и он, - пробормотал Патий,
быстро перекрестившись.
- А, жрецы! Как всегда, в сборе... Хо-хо! Славно погулял сегодня старый
Петрей! Ох, и славно!
Не обращая внимания на испепеляющие взгляды двух иерархов церкви,
центурион грохнулся на ложе и тут же всплеснул руками, уставившись куда-то
на стену.
- Вот это баба! Сиськи что надо. Я бы ее...
- Господи, прости! - воскликнул Патий и стремглав выбежал из кельи, едва
не опрокинув стол.
- Имей же совесть, Петрей! - произнес Феликс, недовольно покачав головой.
- На этой фреске, как я тебе уже говорил, и не раз, изображена святая
Бландина, покровительница Лугдуна, чьим именем названа церковь, в которой мы
с тобой и остановились.
- Да мне-то что? Голая баба, она и есть голая баба.
- Чтоб ты знал, ее жестоко замучили язычники. Сначала ее клали на
раскаленные угли, а потом в ивовой корзине бросили зверям, и они терзали ее
плоть. И только когда на теле святой мученицы не осталось уже живого места,
язычник зарезали ее, видя, что Бландина не отречется от веры Христовой даже
под самой зверской пыткой.
- Ага. Веселые у вас бабы. Ну и ладно, главное, что этот твой друг нас в
покое оставил.
Феликс с подозрением поглядел на центуриона.
- Постой-ка... Да ты ведь и не пьян вовсе!
- Точно. Вернее, пьян, но не сильно.
- Зачем тогда ты, во имя всех святых, устроил этот цирк?! Наш добрый
хозяин Патий был просто в ужасе от твоих слов!
- Вот и хорошо. Не верю я этому святоше.
- Не стоит бросаться такими словами, Петрей. Патий - мой добрый друг и
славный римлянин.
- Конечно. Один твой 'добрый друг' уже чуть было не отправил нас всех в
Элизий. Второго мне не надо. А этот Патий... Он либо продался бургундам,
либо просто непроходимый дурак. Ни то, ни другое нам ни к чему не нужно.
- Где это ты набрался подобных сведений? В кабаках, тавернах и лупанарах?
Там, кажется, ты проводишь все свое время?
Петрей наклонился и принялся расшнуровывать калиги:
- Этот ты верно заметил, жрец. Провожу. В кабаках. В тавернах. В
лупанарах. И не один. А с моими хорошими друзьями бургундами...
Феликс поняв, куда он клонит, стал внимательно слушать. Петрей, между тем,
стащил сначала одну калигу, потом другую и не спеша разместился на ложе.
- Так вот, жрец, - сказал он. - Один раз я ошибся. Из-за меня там, на юге
погибли наши солдаты. Слухи до Лугдуна уже дошли. Второй раз я не ошибусь. И
я не вернусь к Крассу, пока не сделаю все, что можно для нашей победы.
Дай-ка выпить.
Феликс наполнил кружку и протянул центуриону. Тот приподнялся на локте,