– О господи, – прошептала Нелл, появившись в дверях.
Услышав шум, люди выглядывали из окон и дверей.
– Отойдите прочь! – закричал один из четверых, размахивая над головой палкой.
Из дома рядом на его голову вылили ведро грязной воды, и тогда все конвоиры быстро побежали по улице.
– Доносчики, – со злостью произнесла Нелл. – Бедная женщина. Они тащат ее к магистрату за продажу джина, а за это получат кругленькую сумму.
– Что с ней будет? – Сайленс питала отвращение к джину – она знала, во что превращает джин жителей Сент-Джайлза, но ведь те, кто продает это зелье, просто пытаются заработать, чтобы не умереть с голоду.
– Тюрьма. А может, еще хуже. Все зависит от того, сможет ли она заплатить свидетелям или нет. – Нелл покачала головой. – Пойдемте в дом, мэм.
Бросив последний взгляд на доносчиков, Сайленс захлопнула дверь и заперла ее на засов.
– Что у вас там? – спросила Нелл.
– Малина. – Сайленс показала ей содержимое узелка.
– В октябре? Это дорогое удовольствие. – С этими словами Нелл пошла на кухню.
Да, действительно дорогое. Сайленс сунула Мэри Дарлинг в рот еще ягодку. Месяц назад она обнаружила на ступенях детский поясок, а за месяц до этого – пакетик с леденцами. И каждый месяц с тех пор, как Сайленс нашла Мэри на пороге приюта, для девочки оставлялся маленький подарок от неизвестного.
И в каждый подарок была вложена бумажка с единственным словом: «Дарлинг».
Такая же точно записка была вложена в одеяльце Мэри, когда ее нашли. По этой причине Сайленс и дала ребенку имя Мэри Дарлинг.
– У тебя есть обожатель? – прошептала она на ухо малышки.
А Мэри Дарлинг улыбалась во весь измазанный ягодным соком рот.
– Как вы считаете, человек может измениться? – спросила Геро вечером за обедом.
Она поковыряла холодную говядину у себя на тарелке. Поскольку за столом сидели только она, кузина Батильда и Феба, кузина Батильда сочла, что расточительно заставлять кухарку устраивать полноценный обед.
– Нет, – не задумываясь, ответила кузина Батильда. У нее всегда было готово определенное мнение.
– Ты о чем? – с интересом спросила Феба.
Огонь от свечей отражался от стекол ее очков. На ней было ярко-желтое платье, и она, казалось, сама освещала уютную семейную столовую. Камин, выложенный белыми и синими изразцами, давал достаточно тепла для обогрева маленькой комнаты.
– О, я не знаю, – сказала Геро, хотя, разумеется, она знала. – Например у джентльмена страсть к карточной игре. Вы думаете его можно переубедить отказаться от этой привычки?
– Нет, – повторила кузина Батильда. Она просунула правую руку под стол, при этом глядя прямо перед собой. Под столом послышалось чавканье.