Переодевание было одним из ее профессиональных козырей, ее своеобразной маскировкой. Так, скинув элегантные сапожки, надетые на джинсы, она нацепила кроссовки. Вместо длинного изящного длинного плаща на ней появилась короткая кожаная куртка. Не слишком длинные светло-русые волосы она спрятала под черной вязаной шапочкой. Новый образ довершали нацепленные на нос очки без диоптрий.
Вот и все. Симпатичная юная девушка превратилась в молодого, невысокого худенького паренька, лихого водителя «ноль-шестых» «Жигулей». Машина была позаимствована в гараже у одного из московских знакомых Гиви. Пожилой осетин, встретив ее, без лишних вопросов записал ее фамилию, имя, отчество и год рождения. Он передал ей техпаспорт, показал машину и через два часа вручил доверенность на ее имя.
Вот на этих темно-синих «Жигулях», переодевшись «под парня», она и подкатила к Мохначеву, который, выйдя из казино, стал голосовать. Так жертва привела убийцу к месту своего тайного обитания. По дороге пьяный Мохначев практически ничего не говорил, а на редкие его вопросы Ольга отвечала односложно, стараясь при этом хрипеть голосом. Будь на месте Мохначева более боязливый человек или хотя бы менее пьяный, он бы пригляделся к симпатичному лицу юноши и его неестественно-хриплому голосу. Да и то вряд ли сделал бы какие-то кардинальные выводы.
Подвезя жертву прямо к подъезду, Ольге оставалось теперь выяснить только то, на каком этаже он живет. Это удалось выяснить в течение двух следующих дней слежки. Как только Мохначев в районе двенадцати-часа ночи появлялся в Переведеновском переулке, всегда загорались окна на третьем этаже справа от подъездной лестницы. Поскольку на каждом этаже было всего по две квартиры, вывод можно сделать со стопроцентной вероятностью.
Поджидать жертву в машине Ольга не решилась, чтобы лишний раз не светить тачку. Для этого вполне подходил чердак. Ей не составило особого труда вскрыть навесной замок и проникнуть внутрь.
«Жигуленок» в день Икс, на который было назначено звершение дела, был оставлен ею в двух кварталах от дома, в одном из переулков, прилегавших к оживленной улице Бакунинской. Сама же киллерша в половине двенадцатого вечера дворами прошла к подъезду дома. В середине марта люди не очень любят шляться по слякоти и темноте, поэтому до чердака ей удалось пробраться незамеченной.
К тому же Переведеновский переулок, где располагался трехэтажный дом, был малоосвещен и безлюден. Мартовская слякоть, окружавшая старые кирпичные дома старой Немецкой слободы, практически никем не убиралась. Поэтому Мохначев всегда добирался до подъезда исключительно на машине.