Гроку не удается придти к какому-либо выводу. Тем не менее, он пытается осознать все, что случилось с ним в течение дня: встреча с Хосе Лопесом у входа в метро; дождь из мертвых ежей; несколько рюмок, выпитых в старом, с претензиями на изыски кафе, облюбованном проститутками; похороны бездомной собаки; секс с подружкой Хосе Лопеса; гнилые зубы девушки; встреча с А.; смерть А.; езда по Мадриду на минимотоцикле Ханса; бритье лобка Кларой (вероятно, это было раньше); костры алкоголиков; половой акт на кладбище с Беатрис (Беатрис?) — паралитичкой; запорошенные снегом ангелы. Пьянчуги, проститутки и лесбиянки среди ангелов, похожих на скульптуры Викторио Мачо[23], Переса Комендадора… Расставание с Хансом на улице Хардинес; экскурсия задом наперед на машине писателя; хождение по Гран Виа; обязательство, долг, необходимость оставаться на ногах до назначенного времени похорон А., так как будут Саура, Бархола, Антонио Лопес — мастера, на которых А. всегда ссылался. Мертвые ежи на Гран Виа, дождь из мертвых ежей и дикобразов на Гран Виа в пять утра. Это, должно быть, delirium tremens, думает Грок. Однако еще хуже, когда delirium tremens это не delirium tremens. Тихий, спокойный, сгнивший белый дождь из мертвых ежей моросит на Гран Виа, в то время как поливальщики и мусорщики, которые могли бы очистить улицу, уже ушли. Грок переставляет ноги осторожно, стараясь не наступить на шершавое и хрупкое, лазурное и еле заметное на мостовой мертвое тело какого-нибудь ежа.
* * *
Грок, чтобы укрыться от дождя из мертвых ежей, бросается в подземный переходу Центрального почтамта. Эскалатор не работает, и несколько ежей уже упали на его верхние ступеньки. Он спускается ниже, в само подземелье, где разместилась целая коллекция разновозрастных персонажей, которую собрала ночь: мертвые хиппи; живые панки; андеграунд; алжирцы проездом во Францию; скрипачи; местные рокеры; уличные барды; обколотые наркоманы и прочий опустившийся сброд, прошедший огонь и медные трубы; жертвы анфетамина, пребывающие в эйфории; педики; малолетние педики; безработные и больные спидом. Получается, что Гран Виа находится под Гран Виа, отмечает про себя Грок.
Какой-то человек, спавший на одеяле, вдруг зашевелился и приложился к своей фляжке. Алкоголь. Грок мгновенно замер. Не переставая следить за типом на одеяле, прислонился к стене и сполз по ней на каменный пол. Он готов ждать еще хоть целый час, чтобы попросить глоток у обладателя фляжки, когда тот проснется снова. Всего лишь один глоток не важно чего.
Переход наполнен музыкой и сном. Кажется, что одна парочка распутничает в полумраке, не обращая внимания на то, что света многовато. Гомик бесцеремонно дрочит член мужчине, которого можно заменить на Грока. И Грок понимает, что его тоже можно заменить, что пятьдесят процентов мадридцев могли бы занять его место. Грок понимает, что он не Грок, не Болеслао и не кто-либо еще, а человек с улицы, обыкновенный житель Мадрида, ничем особо не выдающийся, нечто аморфное, общеизвестное как общественное мнение, на самом деле не имеющее мнения. В голосовании оно всегда принимает участие, но своего мнения не имеет.