— Это сильно отличается от путешествий по свету в качестве ловкого художественного директора одной из известнейших британских компаний, занимающихся домашними интерьерами.
— Верно. Однако я наслаждаюсь своим собственным бизнесом. Пусть у меня нет положения и я не получаю значительного ежемесячного оклада, все же очень приятно заниматься любимым ремеслом. К тому же объем моих продаж стремительно растет. Я всего-то работаю четыре месяца, а люди уже домогаются моих услуг. На днях мне позвонила женщина из… — Эшли замолчала, сообразив, что разболталась опять, и закончила: — Меняются времена, меняются и люди.
Витор приподнял одну бровь:
— Иногда драматично.
— Что, прости?
— Никогда не видел тебя такой… беспечной.
Эшли представила, как она выглядит. Когда-то она очень заботилась о своей одежде, косметике, волосах, а теперь… Ее рабочая одежда состояла из безразмерной футболки с короткими рукавами и растянутым воротом, имевшей обыкновение соскальзывать с одного плеча, поношенных бумажных шорт и шлепанцев. Приняв утром душ, она нанесла тушь на ресницы и подкрасила губы помадой, которую давно съела. Волосы же, которые когда-то были предметом забот самого искусного лондонского парикмахера и которые она отпускала только до плеч, не подстригались уже несколько месяцев и сейчас были небрежно собраны в узел на макушке. Хоть она и знала, что выглядит оборванкой, вспоминать об этом не хотелось.
— Я бы достала платье с плечиками и туфли на четырехдюймовых шпильках, если бы знала, что ты собираешься появиться разодетым как… — Ее взгляд обежал его безукоризненный костюм, и Эшли вяло закончила: — …биржевой магнат с Уолл-стрит.
У Витора чуть дрогнули уголки рта.
— Я передам своему портному, что ты одобряешь его работу, однако ты неправильно меня поняла. Я считаю, что ты выглядишь замечательно. — Его взгляд пробежал по ее высоким скулам, по рту с полной чувственной нижней губой и более короткой, чуть вздернутой верхней, по гладкой, слегка загорелой, цвета персика коже. — С таким лицом, как у тебя, только освящать спуск на воду кораблей. — Глаза мужчины многозначительно опустились ниже, и он выдержал короткую паузу, прежде чем добавить: — А с таким телом только сводить с ума мужиков. Так ты довольна своей жизнью здесь?
На ее щеках вспыхнул жаркий румянец. Как он осмеливается на такие вызывающие замечания? Зачем он напоминает о том, что однажды случилось с ними и чего — ее сердце сжалось — уже не забыть? Витор не вел себя враждебно. Напротив, его поведение казалось сердечным и… примирительным.