— Одежду-то смените, обсушитесь. А то заколеете совсем,— и бросил полушубки к ногам Тугейки и Руна.
Согретые теплом костра, горячим чаем и полушубками, всадники окончательно поверили в доброту подростков. Тугейка клевал носом, силился не заснуть, но сон валил его.
— Не томись — ползи в шалаш,— предложил старшой, и Тугейка полез на сухие еловые лапки. Рун задержался у костра и спросил:
— Я все-таки узнать хочу — зачем вы в лесу бедуете?
— «Зачем, зачем?» — недовольно ответил старшой.— Коли ты государев человек, то должен знать — тут град Мещерский близко.
— Ну и что же?
— А то, что государь московский наши земли хану Касимке отдал и теперь нам от сего ордынца житья нет,— шепотком произнес подросток.— Я при нем сего говорить не хотел, он, поди, тоже татарин.
— Нет, он, как и я, слуга Москвы.
— А коли слуга, то скажите там, в Москве, великому князю вашему...
— Он и ваш...
— У нас свой князь, рязанский. Так вот скажи своему князю, чтобы он руки Касимке укоротил. А то половина людей в здешних лесах, как и мы, хоронится.
— Скажу,— согласился Рун и полез в шалаш.
— Спите спокойно. Коней мы постережем.
Первым проснулся Рун. Спал он крепко, без сновидений, проспал долго, осеннее солнце тускло светило в проем шалаша. Рун выполз из шалаша и заорал:
— Туга, вставай! Коней увели!
Тугейка пулей выскочил на волю — над пеплом костра вилась тонкая струйка дыма, подростков не было, как и не было лошадей.
— Вот тебе и детушки-малолетушки,— зло сказал Рун.— Обдурили нас, как сонных тетеревов.
Тугейка обошел вокруг шалаша, посмотрел на следы и сказал:
— Они тут для приманки сидели. Где-то недалеко настоящие конокрады были. Смотри на землю — следов много и от сапогов. А эти были, я помню, в лаптях. Что же делать будем?
— Остается одно — идти к Касиму на поклон. Говорят, тут городок Мещерский недалеко...
Только к вечеру беглецы добрались до Касимова городка. Руна и Тугейку несколько раз останавливали татарские разъезды, но, поговорив с Тугейкой, отпускалй.
Над городом возвышался минарет недавно построенной мечети и слышны были призывы муэдзина к вечерней молитве. Около городских ворот Рун остановился и сказал:
— А что если великий князь сюда гонца послал и нас схватят, а?
— Эта беда не беда. Запомни: хан Касим —брат Нурсалтан, а сын ее Магмет-Аминь сейчас у дяди гостит. А он мой друг. Не выдадут, если что.
Тугейка знал, что говорил. Хан Касим их приходу сильно обрадовался, а еще более были рады Магмет-Аминь и сын хана — Шахали.