Он не спешил.
— Не ходи туда одна, — попросил он. — Это опасно.
— Я пойду с Фредом, — улыбнулась я. — Рядом с Фредом нечего бояться. Он последний Дон-Кихот.
Андрей посмотрел на меня так, что я поняла: ему до смерти хочется, чтобы я назвала так его. Или мне все это показалось?
— Я понимаю, что Фреду можно доверить все, даже тебя, — сказал он тихо, — но мне было бы спокойнее, если бы я был рядом с тобой сам. Понимаешь?
Я кивнула. Мне тоже было бы так спокойнее.
По моему плану, Фред должен был следовать за машиной, везущей меня по Клавдеиному маршруту, в некотором отдалении. Выяснив, куда мы с Ильясом направимся, ему надо было быстро найти Андрея и вместе на машине подъехать к месту нашего пребывания.
— Ты все-таки больше доверяешь Фреду… — грустно констатировал отец Андрей.
— Нет, — пожала я плечами, — просто не хочу вешать на тебя лишние грехи.
Он промолчал.
— Ладно, — поднялся он с места, — мне уже пора. Да и тебе нужно хоть немного поспать.
Я кивнула. Когда я поднялась, чтобы проводить его, мы оказались так близко друг к другу, что у меня перехватило дыхание. Я опустила голову, чтобы выражением глаз не выдать чувства, но он смотрел на меня очень пристально. Я не смогла не отреагировать на его взгляд. Он звал меня к себе. Сам боялся собственного вызова, но не мог больше противиться.
Я подняла глаза. Он смотрел на меня, проникая внутрь, пытаясь понять, что же все-таки нам с этим делать?
— Иди, — хрипло попросила я, — пожалуйста, иди…
Он понял мою мольбу.
— Прости меня, — отрывисто сказал он и вышел. Дверь за ним захлопнулась. Я осталась одна.
Завтрашний день мог стать последним в моей жизни. Я прекрасно отдавала себе в этом отчет. От усталости у меня даже не было сил на страх. Плевать. Пусть убьют, если им так этого хочется. Лучше уж умереть, чем жить, как крыса в норе, боясь высунуть нос от ужаса неизбежности столкнуться со злом. Лучше пусть пристрелят. Все равно я не смогу все время писать в штанишки от страха. А именно этого такие, как старший Лабутец и Шахмин, добиваются от нас. Рабства и страха. Признания их силы. Признания их мощи. Признания их непогрешимости.
— Перетопчетесь, — сказала я, — со мной у вас это не пройдет. У меня много друзей. И с нами Бог…
* * *
Фред шел по вечернему проспекту. Грудь давила холодная рука. Дышать становилось с каждым шагом труднее. Он решил ненадолго присесть. Лавочек вокруг не было, но это ничего. Фреду не впервые сидеть на тротуаре. Он не видит в этом ничего предосудительного. Он медленно сполз вниз. Ничего не было видно. «Странно как, — подумал Фред, — ну и темные стали ночи…» И он провалился в пустоту.